Я нервно ему улыбнулась, сказав, что не собираюсь ни во что вмешиваться и привлекать к себе внимание. Вообще-то мы отправились в Энсгард с определенной целью – открыть здесь таверну…

– Мысль неплохая, – согласился Саргет. Затем посмотрел на Эрика, увлеченно спорившего с Пусториусом о специях, которые можно будет достать в столице. – Ваш повар демонически хорош! Правда, таверн в Энсгарде предостаточно, и вам придется непросто.

– Я в курсе, – вздохнув, сказала ему. – В моей жизни ничего не бывает просто.

– Но если у вас все получится, я бы не отказался отведать что-нибудь из кухни твоей родной Дентрии, – заявил Саргет. – Да и вообще, Энсгарду не помешает что-то новенькое.

– Спасибо, – сказала ему. – Я это запомню.

Вскоре мы расстались, пожав друг другу руки, а потом я обняла на прощание Линетт. Знала, что она с мальчишками направлялась к дальней родне, надеясь, что те не откажут им в приюте.

Перед выездом из Сирьи Линетт послала в столицу письмо с Королевской Драконьей Почтой, но ответ, конечно же, уже не застала. Она понятия не имела, как их примут, но надеялась на лучшее.

На всякий случай мы обменялись адресами. Вернее, я дала адрес дома сестер Таррин.

– Теперь ты знаешь, где нас искать, – сказала ей.

На это Линетт кивнула, но затем всплеснула руками и кинулась отнимать у близнецов котел из повозки Эрика, в котором мальчишки решили варить «магический суп» из воды и сорванного по дороге незрелого винограда.

Наконец расстались, после чего три наши повозки покатили по улицам Энсгарда – разыскивать квартал, в котором находился дом Тарринов.

Нашли.

Назывался он Уленхоф; в нем оказалось шумно, весело и грязно. Пахло хлебом, жареным мясом с чесноком, а еще лавандой и тяжелыми смесями благовоний. Повсюду были таверны, лавки, мастерские…

Но не только они!

На одном из перекрестков мы увидели свежевыкрашенный в розовый цвет дом, на фасад которого двое рабочих прибивали новую вывеску. «Белая Лилия. Дом утех мадам Жоржет», – гласила она.

Завидев ее, я смеялась почти до слез.

Ну что же, прошлое не собиралось нас отпускать даже в Энсгарде! Вместо этого оно решило обосноваться на соседней улице, потому что, проехав еще немного, мы свернули в нужный переулок.

Он был не настолько ужасным, как в Сирье, где находилась бывшая таверна Кирка. Да и дом, который приобрел Иго Таррин, было отлично видно с главной улицы.

Он оказался именно таким, каким я себе его представляла, – двухэтажным, очень просторным, с добротным фасадом и поросшим зарослями дикого плюща фундаментом. Заодно выглядел немного угрюмым из-за заколоченных ставен на окнах и запертых на всевозможные засовы дверей.

Мне показалось, что на первом этаже Иго Таррин собирался сделать ломбард, как и в Сирье. Но, конечно же, только для прикрытия глаз, потому что занимался он совсем другими делами.

Одни из ставен нам все же удалось открыть, и мы дружно уставились на пыльное и просторное помещение первого этажа. Внутри была лишь пара стеклянных витрин, пустые полки у дальней стены и больше ничего.

Тут вернулся Пусториус. Оказалось, он успел обойти дом и вернулся с обломком металлического прута.

– Сейчас все будет! – заявил нам.

– Что именно? – растерялась я.

– Новоселье, – подмигнул он Беате, после чего ловким движением взломал дверной замок, и мы вошли в дом.

Внутри нас встретила тишина и пыль – и пыли было довольно много.

Первый этаж оказался просторным, с высокими потолками и каменным полом. Посредине стояли накрытые тряпкой витрины, которые мы уже видели через окно, а вдоль стен – те самые пыльные полки. Под потолком болталась железная люстра без свечей.