Я устремила на Мадо взгляд, полный неподдельного интереса.

– Можно сделать скульптурную композицию из снега, – предложил тот. – Он и она. Ну, в смысле, Кирилл и Лана.

– Отличная идея, – обрадовалась я. – Кстати, лучше в обнимку.

– А ещё лучше – Лана, держащая леонбергера на коротком поводке, – переработал идею Гирзел, криво ухмыльнувшись.

– Ну, если за время их отсутствия ты найдёшь для нас новое жильё, то, да, можно и так, – сказала я, хотя, признаться, в общем и целом, задумка была забавной.

– Нет, мне и здесь неплохо, – передумал Гирзел. – Ладно, пойду лепить, – неожиданно заявил он и отправился одеваться.

На меня словно ушат холодной воды вылили.

– Эй, что значит пойду?! – возмутилась я. – Думала, мы вместе будем работать.

Чернявый остановился, повернул голову и смерил меня недоверчивым взглядом.

– Ты умеешь лепить снежные фигуры? – поинтересовался он.

– Можно подумать, что ты умеешь! – ткнула ему в ответ.

– Я видел, как это делал Кирилл.

– А я посмотрю, как это делаешь ты.

– Хорошо, уговорила, – после непродолжительных раздумий произнёс он тоном великого одолжения.

– Да иди ты! – бросила я и отвернулась. После подобных приглашений хотелось сбежать от него, а не идти что-то делать вместе.

С минуту за спиной не было ничего, кроме тягостного молчания.

– Идём лепить фигуры, – наконец проговорил Мадо уже без высокомерия в голосе. Было видно, что это далось ему с большим трудом, но далось, что уже было заметным прогрессом.

Решила затолкать обиду куда подальше, иначе подарка Киру и Лане не видать как своих ушей.

Но кинуть ему ответку нужно обязательно.

– Хорошо, уговорил, – скопировала я интонацию его предыдущего заявления.

Брюнет тихо рыкнул, но на новый виток противостояния не пошёл.

Мы оделись и отправились в парк. Далеко отходить не стали, тем более что на лужайке перед замком полно снега.

Было морозно, поэтому снег пришлось подогреть.

Первым делом слепили две болванки в человеческий рост – одна побольше, другая поменьше. Стояли они впритирку друг к другу.

– Я буду лепить Лану, – безапелляционно заявил Гирзел.

Где-то внутри что-то едва заметно кольнуло – я даже толком не разобралась, действительно почувствовала или просто померещилось.

– Почему-то я в этом не сомневалась, – сказала, саркастически ухмыльнувшись. – Не забудь, что она одетой должна быть.

На это Мадо лишь выразительно хмыкнул.

Что ж, пусть потешит себя. Натуральной Ланы ему не досталось. Может, хоть в снежной найдёт отраду.

Ладно, мне-то какая, в конце концов, разница.

Принялась внимательно наблюдать, как Гирзел магией, словно невидимым ножом, снимает снег с Ланиной болванки, формируя элементы человеческой фигуры.

Технику поняла быстро, поэтому, не теряя времени, взялась за работу.

Сначала, по примеру Гирзела, сделала черновую фигуру, затем приступила к деталям, начав с головы. Долго провозилась с волосами, пытаясь сделать их максимально фактурными. Затем перешла к лицу.

Периодически поглядывала, чем занят Мадо. Тот уже, наверное, с полчаса корпел над Ланиной грудью, доводя её до совершенства. Что-то всё-время подправлял, полировал, приглаживал.

Вот кобель несчастный!

Если бы меня делал, как пить дать прилепил бы два снежка, на чём бы и успокоился.

– Смотри, грудь слюнями не залей, – заметила ядовитым тоном.

– А с чего это ты так за чужую грудь беспокоишься? – поинтересовался Мадо, не отрываясь от работы.

– Я не за неё, а за тебя беспокоюсь. Вряд ли Кирилл оценит такое отношение к своей невесте.

Чёрный скрипнул зубами, но тему развивать не стал.

А я вернулась к Кириллу. Вернее, к его снежной копии. Сделала грудь, плечи, поработала со спиной.