– Две жизни, – прохрипел князь, подняв на зверя глаза. – Отдаю две жизни из тех, что недавно обрёл, за неё.

Глаза Завула хищно блеснули, морда оскалилась, и Таймара сковал такой холод, какого он не испытывал никогда в жизни. А потом из него, словно тонкой струйкой, вытекла часть его новой сути.

Обессиливший князь упал рядом с Китэрией. Завул же довольно прочавкал что-то неразборчивое и как будто даже улыбнулся, прежде чем убраться в своё подземное царство.

Князь выдохнул, повернулся к этэри.

Он смотрел на её мертвое лицо, гладил волосы и ждал – ждал, что она откроет свои колдовские глаза, что взглянет на него, и он снова ощутит себя нагим перед ней. Несмотря на это непривычное и чуждое для него чувство он хотел вновь испытать его, хотел почувствовать на себе её магию, нуждался в её взгляде, как в воздухе. Но ничего не происходило, она по-прежнему оставалась холодна и бездыханна.

Тогда он сел, взял её на руки, будто хотел отогреть своим теплом и сидел так неизвестно сколько времени. Он ничего не чувствовал, совсем ничего. Он будто замер, обратился в камень, в глыбу – черную бездушную глыбу. Лишь его глаза жили сами по себе, оплакивая смелую этэри, которая предпочла рабству смерть.

21. глава 21 Огайра

Когда Огайра осознал, что всё увиденное им не сон, а жестокая явь, чуть было не рехнулся. Потом, неизвестно каким образом, всё же заставил себя прийти в чувства.

Из услышанного он понял, что Истана в замке и даже в столице нет. Ещё он понял, что благочестивый первенец Деорака и его грозный меч, разрубающий границы с соседними государствами, что-то не поделили, а если точнее – кого-то.

«Неужели набожный принц забыл о зароке? – думал Огайра, сидя на своём посту и провожая конницу и пеших, отправляющихся в погоню за Истаном и сбежавшей наложницей. – Неужто нашлась красотка, запавшая в душу принца настолько, что он решился пойти против брата?»

Верилось в такую возможность с трудом, как и в то, что человек, провожающий Таймара, был его учителем.

Вновь подумав о наставнике, Огайра поморщился, будто от боли, а затем уставился на врата.

Развлекающую гостей труппу пока не отпускали, но зато гостей из Раймана, которые заинтересовались пикантными разборками Маелрахов, удержать не могла даже стража. Видимо, Деорак решил, что какая-то девка, пусть даже и княжеская, не стоит того, чтобы портить отношения с воинственным племенем, и на райманцев карантин не распространялся.

Поискав среди всё ещё веселящегося народа одного из таких вот гостей, Огайра спустился из своего укрытия и, смешавшись с толпой, добрался до выбранного объекта.

– Эй, любезный, – обратился он к подпитому гуляке, – слышали ли вы об алхимиках, которые с помощью магии могут обращать медь в серебро?

– Слышал, – удивил его мужчина.

– А хотите, я покажу вам этот трюк?

– Задурить меня вздумал? Я не стану платить за твои дешёвые приёмчики.

– А не придётся, – заверил его маг. – Я превращу все ваши медяки в серебряные просто так, если вы мне расскажете про ваш удивительный край.

– Зачем тебе знать про мой край? – насторожился мужчина, но Огайра заметил, как в его глазах заблестели огоньки. Он предвкушал лёгкую наживу.

– Я ни разу там не был. Думаю, посетить это место, но рассказчиков не много, а я привык перед путешествием хоть что-то узнавать о княжестве, в которое собираюсь.

– Что ж, это можно, – потирая руки, засмеялся мужчина, решив, видимо, будто ловкач хочет на заработки в его края податься и почву зондирует на предмет выгоды.

– Давайте выберем местечко потише и не такое людное, потому как превращение медяков в серебро процесс не быстрый и трудоёмкий, – хихикнул Огайра. – Да ещё если увидят посторонние, тоже просить начнут, а меня на всех не хватит.