– Совсем нет, – уточнил Холмс.

– Да, совсем нет, – согласился Волков. – Ну и скрываем пока от общественности и прессы подробности, насколько это возможно, сдерживаем утечку информации, чтобы избежать паники, но… Нам хотя бы сдвинуться с мертвой точки, – Волков устало потрогал пальцами красные глаза. – И главное, непонятно, психов что – резко лечить перестали? В чем причина вот этого всего?

– Да уж, без причины даже кошки не родятся, – пробормотал Холмс.

– Что? – переспросил Волков.

– Ничего, – ответил Холмс. – А таким же образом, как Титова, уже убивали кого-нибудь?

– Ну да. – Волков покачал головой. – Недавно был похожий случай. Тоже привез жертву в лес, раздел, истязал, заставил есть землю, убил, перерезав горло, а затем отрезал язык.

– Руки жертвы относительно чистые, и нет никаких следов, говорящих, что убитый или преступник накопали или нарыли грунт где-то здесь, значит, убийца принес его с собой, – и Холмс обернулся к Гирдяеву: – Надо бы проверить землицу-батюшку в лаборатории.

– Матушку, – поправил его Ватсон, но Холмс лишь цокнул на это языком.

– Джон, собери, пожалуйста, и изучи материалы по этим убийствам. Я думаю, нас ждет очень увлекательное дело. Настоящий праздник. А я пока поеду…

– Куда? – устало спросил Ватсон.

– В Лондон, куда же еще, – весело сообщил Холмс и добавил: – Шучу. В Лондон мы пока не поедем.

– Да я уже понял, – проворчал Ватсон, но за ворчливым тоном и наморщенным лбом не смог скрыть мелькнувшую довольную улыбку.

– И где же ты был?

Ватсон встретил вернувшегося Холмса, стоя в позе сахарницы посреди комнаты.

– Чай пил, – ответил Холмс, – настоящий английский чай. Соскучился по Лондону, знаешь ли. И тебе привез, держи. – И Холмс протянул опешившему Ватсону небольшой серебристый термос.

– Ты изучил информацию по делам этих, так сказать, маньяков? – Холмс скинул ботинки и прошел к дивану, устало сел и прикрыл глаза.

– Да, изучил, – с нажимом ответил Ватсон, крутя в руках термос. Можно подумать, что у него есть хоть малейшая возможность не изучить и отклониться от курса, заданного Шерлоком.

– И что?

– И то… Я исследовал все двенадцать дел. Что я могу сказать… Жертвы… Все они очень разные, из разных социальных слоев, из разных частей города или области. Убиты все с особой жестокостью, всех пытали и истязали до наступления смерти. Тут и удушение, и утопление, и использование огня, и даже натравливание бойцовских собак. В некоторых случаях способы пыток и убийства похожи, что позволяет говорить о нескольких сериях, но есть отдельные убийства, никак не связанные с остальными. Шерлок, у меня от одного прочтения этих дел волосы поседели. Это какой-то ужас.

– Джон, друг мой, седина добавляет элегантности мужчине. Только я не просил тебя пересказывать то, что я и сам знаю. Я тоже все изучил, пока ехал домой. Что ты заметил необычного? – Шерлок поднял ноги вверх и опер их о спинку дивана.

– Ты пытаешься создать приток крови к нужному органу?

– Вроде того… Так что насчет необычного?

– Я знаю, во что ты играешь, Шерлок, поэтому предлагаю сразу перейти к завершающей фазе игры: я не заметил ничего необычного. А теперь давай твой фееричный финал, я тебя слушаю. – Ватсон присел на стул рядом с диваном, слегка наклонился к лицу Шерлока и повернулся к нему правым ухом.

– Наказание, Джон, – громко и четко прошептал Шерлок, быстро единым движением встал на ноги и пошел в свою спальню, но на полпути обернулся. – Это не просто пытки, истязания, убийства. Это наказание. Жертв заставляли чувствовать себя беспомощными, униженными. Испытывать не только боль, но и ужасный стыд. Все они частично или полностью раздеты, хотя следов сексуального насилия нет. Их раздевали еще и для того, чтобы жертвы понимали –