Уже дома, в прихожей, когда дверь заперли на оба замка и засов, трясущийся, укутанный в плед, Петя обессилено опустился на пуфик, уткнулся мокрым лицом в мамин плащ и беззвучно заплакал. Хорошо, что он дома. Больше ни за что… Никогда…

– В гостях хорошо, а дома получше, – сказал Холмс и выудил из-за комода носок в сине-белую полоску и изрядно пожамканный клетчатый носовой платок и, зажав между двумя пальцами, стряхнул с находки клоки пыли и шерсти.

– А вот и кое-чьи вещички. Будешь их с собой забирать? – спросил Холмс у енота, что терся у его ног. Енот встал на задние лапы, жалобно посмотрел Шерлоку в глаза и вдруг резким движением выдернул тряпочки и потащил в сторону двух больших чемоданов, стоявших в центре комнаты, раззявив свои рты, наполовину наполненные разномастной начинкой.

– Вот дерзкое создание, я бы и так твой склад упаковал, – усмехнувшись, сказал Шерлок вслед еноту и добавил вполголоса: – Или выбросил к чертям собачьим.

Ватсон зашел в комнату, держа в руках зубные щетки и флаконы с шампунями:

– Может, не будем забирать? У нас дома все это есть. Если, конечно, миссис Хадсон не повыкидывала.

Шерлок невидящим взглядом посмотрел на Джона и ничего не ответил, потому что его смартфон, лежащий на комоде, завибрировал и зажужжал.

– Надеюсь, ничего такого, что помешает нам завтра улететь, – вздохнул Ватсон и свалил ванные принадлежности в один из чемоданов. Надеялся он совершенно напрасно.

– Титов Константин Владимирович, девяностого года рождения, начальник службы безопасности «Бельбанка». – Гирдяев суетливо протиснулся вперед между Холмсом и Ватсоном и отошел немного в сторону, позволяя им рассмотреть жертву.

На небольшой полянке, окруженной не очень высокими деревьями и пышными кустами акации, стоял на коленях абсолютно голый рыжеволосый мужчина, уткнувшийся лицом в земляной холмик и вцепившийся синевато-белыми руками в траву. Кровь из перерезанного горла уже высохла на его бледных, почти безволосых ногах.

Холмс слегка отстранил Гирдяева, подошел к убитому, присел на корточки, щепотью взял землю из холмика и растер между пальцами.

– Как там поется в песне? Земля в иллюминаторе? – спросил Холмс и повернулся к Гирдяеву: – Давайте поднимем. – И кивнул на труп.

Гирдяев приподнял рыжеволосую голову. С бело-синеющего лица с распахнутыми в ужасе глазами посыпались мелкие черные ошметки и комочки. Казалось, что мужчина поет – так широко он открыл рот, вот только звуков он издавать не мог и вовсе не потому, что умер. Он и живым не смог бы спеть, потому что рот его был плотно набит землей.

Холмс прошелся вокруг трупа, внимательно глядя под ноги, а затем ринулся к кустам и быстро заглянул под каждый.

– Что ты ищешь? – окликнул его Ватсон, но Холмс ответить не успел.

– Похоже, у нас новый эпизод, – послышался откуда-то голос Волкова, а затем и сам Волков показался между деревьев в сопровождении двух усатых и мордатых, похожих, словно близнецы, следователей.

– Ты бы не позвал меня, если бы речь шла всего лишь об очередном убийстве в уже известной серии, так? – хмыкнув, спросил Холмс Волкова и добавил: – Значит, тут что-то большее? Что именно?

– Да, ты прав. Есть еще кое-что. – Волков помялся. – Вернее, много кое-чего. За последний год произошло двенадцать убийств, похожих на несколько серий. Связи не очень четкие, но такое впечатление, что у нас внезапно начало орудовать, возможно, сразу пять маньяков. Это слишком много для одного региона и в такой короткий промежуток времени. А ведь до этого все относительно спокойно с серийниками было. Мы работаем по этим делам, только вот сдвигов практически нет.