– Сам, сам доложишь…

– Не буду. Государь горяч, и я тоже. Случается, от избытка сердца уста глаголят… всякое. А ты даже горькие истины в изящную дипломатическую форму облечь умеешь.

– И что за гадость ты мне предлагаешь в сию форму упаковать?

– Первое, что Россия собственным флотом до Западных и Восточных Индий добраться не может.

– Чем тебе нехорош русский флот? Шведов побеждал…

– Вот видишь, князь, и тебя заело. А представь, государю сказать? Хорош флот, вполне хорош – для той цели, под которую строился. Хорош на шведов. Хорош для Балтийского моря. Ежели дальше… Ну, досюда, по крайней нужде, дойдут кораблики. Еще вдесятеро дальше – извини, Борис Иванович! Англичане смеются над шведами и датчанами: мол, балтийская лужа им впору. Доля истины в сих насмешках есть.

– Над нами тоже смеются?

– Нет, над нами рано. Одно дело, когда взрослый детина спотыкается, другое – младенец, вчера сделавший первый шаг. Но если не обретем уверенную поступь – начнут.

– А обретем – постараются ноги переломать.

– Как водится. Все морские державы прошли через это. Так вот, я хочу сказать простую истину, которую любой военный моряк – какого бы флота ни был – почтет ересью. Линейные корабли и фрегаты для дальних океанских плаваний не годятся.

– Это еще почему? Что же годится-то?

– Ты на военном судне когда-нибудь был? Не на шканцах, не в капитанской каюте – а на нижней палубе?

– Что там особенного?

– Там матросы спят. В две перемены, по четырнадцать дюймов в ширину на брата. В этакой тесноте полмесяца потерпеть можно. Месяц – уже с трудом, болезни начинаются. На второй месяц становятся повальными. Плавание в Индию занимает полгода в один конец.

– Постой, граф! Мы всю морскую науку взяли у англичан и голландцев, они в дальние моря ходят и доселе живы.

– Ходят торговые суда, коих у нас почти совсем нет. Военные – очень редко, и с такими потерями в людях, что просто беда. На торговце народу меньше по крайней мере впятеро. Пространства довольно, хотя без излишества. Вода, провиант, амуниция – не стоит и говорить, насколько легче снабжение.

– Убавить команду на любом фрегате – то же и выйдет.

– Сразу не выйдет. Всех переучивать придется: малым числом с парусами совсем иначе работают. И вообще, суда для боя и для дальнего плавания… Как бы сказать… Эти два предназначения совмещаются плохо. Лучше изначально, на верфи, закладывать особую породу корабельную.

– Вот теперь понял, к чему клонишь. Ты ведь о своих судах?

– Между прочим, «Савватий» – лучший корабль у Остендской компании. И самый большой. Другие – тонн по двести-триста. Только один на шестьсот, в Гамбурге достраивается.

– Вижу, что о собственной компании для индийского торга возмечтал. Да с монопольными правами. Подумай, сколько будет завистников: не боишься?

– С завистниками охотно поделюсь. Если деньги вложат. Люди, в чьем содействии нуждаюсь, тоже не пожалеют. Будет ли монополия, неважно – соперники из русских купцов, где они? Большие деньги стоят на кону. Очень большие. И казне хватит, и всем остальным.

Борис Иванович взглянул испытующе. Я улыбнулся:

– В Остенде у меня смешная доля: один процент. Когда люди переймут необходимый опыт…

– Есть у кого?

– Там служат якобиты, ходившие на компанейских судах. На «Савватии» из них штурман и еще трое. Остальная команда: русских чуть меньше половины, неаполитанцев треть, немного немцев и всякой портовой изгари, вплоть до малайцев. Сии нации никто не зрит себе соперниками, учиться дают. Посему вторая весть для Его Императорского Величества: за несколько лет можно выучить моряков, коих не страшно будет посылать вокруг света.