Выхожу из ванной в пустую спальню. На полу валяется одежда Соколова, а самого его нет.

- Конфета? – подлетаю к своей любимой кошке, которая решила, что куча одежды лучше, чем мягкая кровать. Так и есть, выкачалась моя белая и пушистая об свитер Соколова и попортила свою шерстку.

Теперь Конфетка с синим отливом и мордочка, которую она любит выглаживать от одежду, синяя по бокам.

- Им конец, - говорю Конфете и тащу ту в ванную. Она упирается, но я стоически мою ее под душем. Потом обиженную и злую несу в спальню. Из полотенца до меня долетает раздраженное мяуканье.

- Чего так долго? – На этот раз спальня непустая. Алексей в одном полотенце на бедрах развалился на постели и печатает в телефоне.

- Конфета испачкалась о твой свитер, - кладу кулек из мокрого полотенца на кровать и осторожно разворачиваю. Взъерошенная, смешная Конфета, мокрый мех который сейчас топорщится во все стороны, выскакивает в центр и демонстративно стряхивает с себя всю воду.

- У меня же аллергия, - Леша закрывается подушкой.

Но его это не спасает. Конфетка решила, что раз я поступила с ней неподобающим образом и мучила в ванной, то пора ей найти того, кто будет к ней более благосклонен. Выбрала Алексея просто потому, что больше никого в спальне нет.

Запрыгнула к нему на грудь и быстро свернулась там клубочком.

- Кыш, - он осторожно попытался подвинуть ее рукой, но Конфета выпустила кости и царапнула, - вот наглая, прямо как хозяйка!

- Кстати о наглости, - я взмахнула рукой, - вот за это вот все еще оклад.

- А ты очень богатой женщиной после Нового года станешь, Колокольчик.

На тумбочке завибрировал мой телефон и на заставке всплыло фото улыбающегося Кости.

- Привет, Костя, - прижимаю трубку к уху.

- Привет, малая, - отвечает он весело, - проезжал тут мимо тебя, хотел закинуть подарок. В щечку чмокнуть.

- А я не дома, - с досадой оглядываюсь на полуголого Соколова, который осторожно чешет притихшую Конфетку за ушком. И мой разговор очень внимательно слушает, - знаешь… я соскучилась, - отворачиваюсь к окну, рассматривая пейзаж.

Девчонки смеются с меня, а я так влюбилась в Костю, что все мысли лишь о нем одном последние полгода были. Он же такой, ну такой… ТАКОЙ!!!! Нереальный.

Красивый, брутальный, добрый. Я от его улыбки и хриплого шепота таю и превращаюсь в желе. Сердце выпрыгивает, внизу живота наливается свинцовой тяжестью.

Все, как в женских романах о любви.

- Может, отпразднуем вместе Рождество? – спрашиваю с замиранием сердца, - раз Новый год не получилось.

- Саш… эммм… я подумаю… у меня тут вторая линия. Ничего, если я потом тебя наберу?

- Да, конечно, - стараюсь сдержать свое разочарование.

- Все, целую, Шурик.

- Я тебя тоже, - кладу телефон обратно на тумбочку. Сверлящий взгляд Соколова чувствую между лопаток.

Вот к кому у меня никаких теплых чувств, так это к нему. Руки так и чешутся добраться до его шеи и свернуть!

- Значит у вас все серьезно с этим как там его… Костей?

Конфета на груди Соколова перевернулась на спину и выставила свой животик для почесываний. Вот засранка! Я же ее спасала, можно сказать. А она взяла и переметнулась к этому… этому…. полуголому смурфу! У него руки частично так и остались синими, шея с одной стороны, где я волосами о него терлась, щека, на лбу пятно.

- Очень.

- Рождество вместе отпразднуете, значит?

- Да.

- И что же ты сказала своему парню по поводу Нового года?

- Вас не касается, - забираю упирающуюся кошку и прижимаю к себе. Мамочку нужно любить, а не боссов настырных всяких. Глажу Конфетку за ушком, не обращая внимания на ее шипение. Ничего, вот вернемся домой, там никаких наглых мужиков в моей квартире не будет.