Матроскин призадумался, а потом сказал:

– Шарик… Я всегда знал, что ты редкостный балбес. А ты, оказывается, ещё и гений!

Коровам Шарик решил фокусы показывать. В углу коровника он нашёл пустой ящик, в стоге сена – пёструю курицу.

– Приготовьтесь, сейчас будет магия! – сказал Шарик, накрыл птицу коробом и произнес: – Рекс-пекс!

От страха курица упёрлась лапками в стенки, и когда Шарик поднял ящик, под ним никого не оказалось.

– О! – захлопала в ладоши Вера Павловна.

Шарик даже сам удивился своим магическим способностям.

Курица долго не продержалась и через мгновение шмякнулась на пол. Фокус не удался. А коровы ещё больше загрустили.

– Как всегда, всё самому делать приходится, – сказал тогда Матроскин, взял гитару и запел, как коты в марте. А коровы ему грустно подвывать стали. Вера Павловна и Тама-Тама даже уши закрыли.

«Хорошо, что Дядя Фёдор всего этого не слышит!» – подумал Шарик.

Дядя Фёдор в это время всё географию зубрил. А Галчонок изучал рисунки Веры Павловны, разбросанные по всему полу.

– Назовите горную систему, расположенную в Европе…

Пока Дядя Фёдор пытался вспомнить её название, Галчонок подобрался к совсем свежим, ещё не высохшим рисункам. Он наступил на один из них, поскользнулся на краске и упал. Его чёрные пёрышки окрасились в яркие цвета.

– Кааар! – закричал он, пытаясь отряхнуться.

Дядя Фёдор посмотрел на глобус.

– Карпаты. Хватит подсказывать!

Он записал ответ, зевнул, потянулся и вдруг понял, что в комнате подозрительно тихо.

– А где все? – удивился Дядя Фёдор.

Он взял зонтик, надел сапоги и пошёл в коровник.

А там Матроскин, Шарик, Вера Павловна и Тама-Тама перепробовали, кажется, уже все способы, но бурёнок развеселить не удалось. Те по-прежнему лежали в стоге сена и грустно мычали. Шарик вздыхал. А Матроскин почти плакал, глядя в пустую бутылку.

– Вы чего это разлеглись? – спросил Дядя Фёдор, увидев эту картину.

– Мы пытались её побороть, но она сильнее, – ответил ему Шарик.

– Кого побороть? – удивился Дядя Фёдор.

– Коровью депрессию. Грустное состояние души такое… – сказал Матрос-кин и смахнул слезу.

Дядя Фёдор даже растерялся.

– Как же мне вас теперь лечить?

Матроскин взял бутылку с конвейера. Из нее упала единственная капля молока.

– А никак. Все мы лишь пылинки в хаосе бытия.

– И мироздания, – добавил Шарик.

В этот момент в коровник влетел перепачканный краской Галчонок. Яркой птичкой коровы сразу заинтересовались. Гаврюша даже встал… и нечаянно опрокинул тележку, где Шарик вздыхал. Пёс кубарем покатился в стог сена. Солома повисла на нём, точно юбка. Шарик вскочил, попятился и тут – бах! – не замеченные им в траве грабли ударили его по голове. Он схватился за палку и зашипел от боли. В травяной юбке и с граблями-копьём в лапах Шарик был очень похож на дикаря. Вокруг него летал Галчонок. Разноцветный, как попугай.

– Карр! Карр! Карр!

– Точно! Карибы! – Дядя Фёдор догадался, что делать.

Друзья взяли краски поярче и стали коровник в курорт превращать. Вера Павловна и Тама-Тама на стенах море и рыб нарисовали. Матроскин и Дядя Фёдор – пальмы с кокосами. А Шарик валиком на полу песок изобразил.

На всё это коровы смотрели с любопытством.

– Осталось только солнце нарисовать – и всё! – сказал Дядя Фёдор, вытирая руки полотенцем.

– Не получится, – ответил ему Матроскин и показал на Шарика. – Наш Микеланджело рязанский всю жёлтую краску на песок извёл.

Шарик даже возмутился:

– А что, мне песок зелёной краской рисовать?

– Да хоть бы и зелёной! Это тогда травка была бы! А так ты моих коровок без солнца оставил! – причитал Матроскин.