А без чего казак немыслим кроме коня и сабли? Правильно. Поэтому, я тоже начал с трубки...

Тот, кто считает, что это плевое дело — профан и невежда. Курение трубки и сигарет отличаются так же, как настоящая чайная церемония и разбавление кипятком вчерашней заварки.

Поверьте на слово — это целая наука! Я бы даже сказал — философия… Для трубки необходимо не только желание подымить, но и все остальные части удачного рандеву — место, время и настроение. Она требует от курильщика внимания и уважения. Почти как девушка… Ибо так же обидчива. Одинаково способная и удовольствие доставить, и превратить близость в сплошную нервотрепку.

Причем, это только в части ритуала… А уж о том, как правильно подобрать трубку, какую выбрать курительную смесь, вообще написаны целые научные трактаты. Но, все равно, пока сам не распробуешь — до конца не поймешь.

Честное слово, с невестой и то мороки меньше. Не зря же в одной старинной песне, какой-то казацкий полковник или целый гетман сменял жену на табак и трубку. А народ напрасно говорить не станет.

Конечно же, я не сразу стал таким умным. Но, потихоньку освоился и втянулся. Да так что сам не заметил, когда вместо демонстративной показухи впервые получил от курения настоящее удовольствие.

Скорее всего, в тот день, когда консультант, приглашенный Владленой Андреевной из драматического театра (я так и не понял, кем он там трудился), одолжил мне, как он выразился: подлинную казацкую люльку. Взятую на время из реквизита театра. Да не какого-нибудь голоштанного сечевика-нетяги, а самого Ивана Сирка! Легендарного атамана Коша Запорожского…

Насчет подлинности я бы усомнился. И дело не в том, что уж слишком хорошо трубка сохранилась за прошедшие полтысячи лет. Если рассматривать ее не как материал из которого сделана, а вещь в целом — то почему бы и нет?.. От того что чубук или мундштук по мере износа меняли — не делает трубку другой, а всего лишь продолжает ее историю.

Сомнения вызывала привязка к конкретному казацкому атаману. Театральная трубка была пенковой, а прославленный куренной курил люльку из корня груши. Ну, или какой-то иной древесины. Если, конечно, верить картине Репина. Той самой, где запорожцы письмо пишут… Поскольку других свидетельств, что именно курил… и курил ли Иван Сирко вообще — не нашлось.

Впрочем, это к делу не относится, зато буквально со следующей ночи меня начали посещать те самые предрассветные сновидения, от которых я просыпался в холодном поту и с бешено колотящимся в груди сердцем.

Казалось бы, чего проще — брось курить или смени трубку и все закончится… Но, как заядлый наркоман, прекрасно осознающий смертельную пагубность привычки, все равно ищет очередную дозу, — я снова набивал табаком чашку, вырезанную в виде куриной лапы, удерживающей яйцо, и раскуривал «раритетную» трубку. Догадываясь и предчувствуя, что столь странная история не может закончиться просто так. Но мне, до зуда в… спине, хотелось узнать ее продолжение.

Трубка была набита с вечера, так что оставалось только поднести спичку. От горького дыма запершило в горле, голова закружилась, мир затанцевал, и я рухнул ничком… в траву. Успев удивиться: откуда взялся дерн на балконе шестого этажа? А очнулся уже здесь… Где-то в степи…

* * *

К счастью легкий ветерок, под утро изменил направление и задул от переправы, благодаря чему я смог раскурить трубку как следует, не опасаясь, что запах табака донесется до татар. Пара торопливых и жадных затяжек чуток успокоили нервы и вернули возможность рассуждать. Если не хладнокровно, то хотя бы здраво. И принимать такие же решения.