- Дом строила твоя компания? – спросила пока мы шли к двери.

- Нет, но многое мы переделали после покупки. Сейчас же большая часть его, просто пустует.

- Твой отец прав на счет внуков…

- Вот, послушай юную леди, - вдруг послышалось за спиной, так как мы остановились возле самой двери после моего вопроса.

- Отец, - улыбнулся он по-доброму.

- Добрый вечер, Матвей Яковлевич, - протянул руку мне, милый мужчина лет шестидесяти, представляясь.

- И вам, добрый вечер. Эмма. У вас прекрасный дом, - ответила ему на приветствие.

Он оглядел мое лицо так, словно искал что-то в нем, а после пристально глянул в глаза. Не зло, а просто интересуясь, что-то спрашивая и сам же находя ответы.

Кивнул своим мыслям и посмотрел на сына, но уже иначе.

Не знаю, что это было, но они оба, словно, изменились за секунду.

- Ну что, - хлопнул в ладони глава дома, потирая их, - ужин? Надеюсь вы голодны, Эмма?

- Ужасно.

Приятная женщина средних лет, Валентина поставила перед нами горячее, в добавок ко всему великолепию, что уже красовалось на столе и удалилась, пожелав приятного аппетита.

- Уж простите старика, но мне интересно, почему – Эмма? Такое редкое и красивое имя, – спросил Матвей Яковлевич.

- Мне тоже, все никак не решался задать вопрос, - отозвался Саша.

- Оу, ничего особенного. Так меня назвала, по-моему, нянечка из роддома где я осталась после отказа матери. Если бы могла, нашла бы ее и спросила. Я тоже иногда задавалась этим вопросом. Но я не жалуюсь. Мне нравится мое имя.

- И мне, - задумчиво произнес Саша. После встрепенулся и перевел тему.

Ужин был превосходным. Нам не подавали всякие изысканные блюда размером с перепелиное яйцо на огромной тарелке. Совсем нет. Просто было очень вкусно, по-домашнему и безумно уютно.

После трапезы, мы переместились на веранду и нам принесли горячий шоколад.

Александр куда-то пропал, отвечая на звонок, и мы остались с его отцом вдвоем. Молчание не отталкивало, не напрягало. Наоборот, мне показалось, что я еще никогда не чувствовала себя более спокойной и умиротворенной.

- Не по тому пути ты решила идти, дочка.

Он заговорил так внезапно, что я даже не сразу уловила смысл его слов. А потом все-таки поняла.

- Так это все ловушка?

- Ловушка? Нет. Я изъявил желание познакомиться с тобой, прежде чем мой сын вступит в заведомо проигранный бой.

- Я не понимаю.

- Понимаешь. Просто не хочешь признавать, насколько хорошо понимаешь. Для него это тоже важно, Эмма. И проиграй ты в этой войне за саму себя, проиграет и он. А Саша верит в тебя, девочка. Сильно верит.

Хотелось смеяться в голос.

Чертов Робин Гуд – Александр Давыдов.

- Мне не нужна помощь.

- Верно. Тебе просто нужно понять, что ты не имеешь права сдаваться.

- А это не вам решать. Вы меня никогда не поймете, - знаю, что грубо получается, но я злюсь на Давыдова-младшего. Злюсь на себя, что так глупо втянула себя в эту авантюру.

- Уверена? Думаешь я не терял? Или твоя боль иная? Отличается? Нет, Эмма. Все мы люди, и сердце у нас стучит одинаково.

- Простите, но не вам меня учить. Я не хочу быть грубой, но мне не приятен этот разговор.

- Так неприятен, что даже не сможешь ответить на вопрос, почему именно неприятен? Не пытайся, ты не найдешь ответ. Ты слишком молода, чтобы вот так опускать руки.

- Все, не хочу больше это слушать, - поднимаюсь с кресла, как тут он бьет меня новой фразой.

- Ты потеряла сына и обрекла на нелюбовь других детей. За что?

- Что?

- За что ты с ними так? Думаешь они не ждали твоего возвращения? Сколько любви ты забрала на эти годы с собой?

- Что вы…? – стало тяжело дышать. Будто бы меня выжали как тряпку, забрав кислород.