Приступив к смене расы Эльвиры, Янсон неожиданно столкнулся с эффектом полного отторжения процедур ее телом. Это было странно. Походило на то, что ей уже кардинально меняли внешность. Чего быть просто не могло. Заклинания уже успели серьезно повлиять на девушку, так что пришлось в срочном порядке приостанавливать процесс и разбираться, что случилось. Вот и вылезли первые проблемы. В Эльвире были очень хорошо запрятаны амулеты поддержания ее человеческой внешности.

Со сменой внешности всегда связаны некоторые нюансы. Во-первых, нельзя часто менять внешность, иначе можно получить совсем не тот результат, так как иммунное и психическое состояние пациента шли вразнос. Во-вторых, смена расы являлась еще более сложным процессом. Таких уникальных разумных, как Алекс, было очень мало. В основном при смене расы могли появиться различные побочные эффекты из-за особенностей каждого разумного. Так что такие операции мало кто рисковал делать, а если и решался, то только под присмотром минимум старшего магистра, а еще лучше архимага. Но даже это не всегда помогало. А тут особый случай. Как удалось разобраться Янсону, кто-то сделал Эльвире смену расы еще в детстве, при этом превратив ее ребра в амулеты поддержания и сокрытия этой операции. Теперь уже невозможно узнать ее предыдущую расу. Судя по всему, без графа Стоуна тут явно не обошлось. Кем же были ее родители, если граф пошел на такой риск? Ведь он, по сути, заменил ребенка у короля. В том, что это не дочь короля, Янсон был уверен. Это он проверил в первую очередь.

Но это еще цветочки. Следующая проблема возникла с источником девочки. Ей встроили в бедра частичные блокираторы. Кто-то специально занизил ее потенциал в десять раз. Извлечение этих блокираторов составило отдельную часть работы. Зато потом старший магистр с удовлетворением отметил просто сказочно расцветшую силу девчонки. Это, кстати, сужало круг возможных родителей. Уж очень все походило на то, что Эльвира родилась эльфийкой, причем явно не простой. В этом предположении, правда, имелось одно слабое место – Янсон абсолютно точно знал, что в то время никакие светлые или темные эльфийки, как и дети с такими данными, не пропадали. Особенно новорожденные. Ну и последняя проблема – это огромный пласт психических закладок в мозгу Эльвиры. Тут, правда, повезло: все эти закладки были еще неактивны. Их активация стояла назначенной на восемнадцатилетие или первый половой акт. И все это вместе приводило Янсона в глубокое раздумье. Правда, в итоге никаких идей не появилось. Зачем, кто, почему, когда?.. Вопросов много, ответов нет.

Эльвира зашевелилась на кушетке. Янсон встал и подошел к просыпающейся девушке. Еще раз бросив сканирующее заклинание, он удовлетворенно хмыкнул, оценив полученный результат. Определенно он был собою доволен. Это стало его лучшей операцией. Эльвира, слегка приподнявшись, недоуменно осмотрелась. Увидела Янсона и хотела уже приветственно кивнуть, как вдруг густо покраснела и судорожно прижала к себе покрывало. Она осознала, что была нагой. Янсон, глядя на эти судорожные дерганья, только тяжело вздохнул.

– Женщины… – философски заметил он, посмотрев на потолок. – Девочка, перед тобой очень старый эльф, да еще и твой доктор! Хотя кому я это говорю… Одежда в шкафу, там же большое зеркало; как закончишь, поднимайся на палубу, – сопровождая свои слова жестами, объяснил Янсон. После чего, еще раз вздохнув, вышел из каюты. Эльвира, закусив нижнюю губу, с нетерпением ждала, когда он выйдет. После чего вскочила, закрыла дверь в каюту и бросилась разглядывать результат операции.