Что делать – пока не знаю.

Андрей».

Что может придумать и подсказать Терехов не знаю, но надеюсь на его опыт и отзывчивость. Скрываться у него не хочу и грузить своими проблемами тоже, но хотя бы поставить в известность и попросить совета – вполне.

Третье письмо написал своему другу и сослуживцу на Дальний Восток.

С Валентином я познакомился по прибытию в мотострелковый полк для прохождения дальнейшей службы в разведывательной роте.

Понятия офицерской чести, порядочности и дружбы для него были не пустой звук. На него всегда можно положиться. Девиз русских офицеров: «Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому!», я впервые услышал от него.

За несколько лет службы мы достаточно хорошо изучили, всегда помогали и поддерживали друг друга.

Расстались с моим отъездом в Афганистан, но постоянно обменивались письмами. После моего перевода Валентина назначили командиром роты в разведывательный батальон дивизии, но в последнем письме незадолго до моей трагедии он сообщил о какой-то проблеме по службе.

Написал ему на адрес его родителей, как он просил. «Что могло случиться, если он сменил прежнее место жительства и не знает нового?» – задумался. Для того чтобы Валентин покинул военную службу – должно произойти нечто неординарное, так как не мог представить его вне армейской среды. На таких как он и Терехов держится наша армия.

В письме сообщил, что могу появиться на Дальнем Востоке и хочу его увидеть.

Пока обдумывал и писал письма, проснулся Мишка.

– Доброе утро, – поднялся всклоченный.

– Доброе! Стричься пора! – отвлекся от писанины. – Умывайся и за стол…! Завтрак на столе, – указал.

Баба Тоня расстаралась для гостей и приготовила гору сырников. Рядом стояли миски с творогом, сметаной и блюдце с медом, а дополняла завтрак крынка с парным молоком. Олегу сегодня еда в рот не лезла, а я привык на завтрак обходиться чашкой кофе с молоком. Голод просыпался только часам к одиннадцати. Я с трудом осилил пару сырников со сметаной, а из-за отсутствия кофе (забыли все-таки) чувствовал дискомфорт.

Позавтракав, Мишка с моего разрешения умчался гулять. Потом появилась хозяйка и, увидев меня за столом в маленькой комнате, пробурчала:

– Совсем ничего не поели. Ну, пиши, пиши, не буду мешать.

Принялась, что-то напевая, греметь на кухне посудой и шикать на Митрича, рвавшегося ко мне. Перечитал написанное, заклеил в конверты и вышел к хозяевам.

……

Несколько дней мы приводили домик в порядок. С Мишкой выкопали яму в углу пустого хлева, а с Митричем сколотили загородку и ступеньку с дыркой. Вывели вентиляцию на улицу. Осталось купить и закрепить стульчак и туалет будет готов. Столяр отремонтировал рамы, а я заменил всю электрику. Даже провел свет в хлев и туалет. Вместо лавки Митрич сколотил топчан, а баба Тоня натащила занавесок, постельного белья и кухонной посуды. Жилье преобразилось – уют отсутствовал, но жить было можно!

Начали с Мишкой ходить за грибами, ягодами и на рыбалку. Митрич считал наши походы баловством. Он приглашал меня на охоту, считая это настоящим мужским занятием, но я признался, что не люблю стрелять. Действительно, я чувствовал отвращение к убийству беззащитных животных или птиц. Мужчина должен владеть оружием и уметь метко стрелять, поэтому не пропагандировал при Мишке свое отношение к оружию. Митрич на мой отказ непонимающе махнул рукой и пробурчал что-то про городских, превратившихся в баб. По его мнению, мужчина должен вывозить из леса грибы телегами, а рыбу ловить сетями и приносить домой мешками. Сбор ягод – это вообще бабье занятие, как прополка, полив огорода и прочие работы по хозяйству.