- Уже не женщина, но еще не птица? - я хмыкнула, отчего-то мне враз расхотелось плакать, хотя сперва слезы подкатили к глазам.

- Все наладится, - целитель опустил руки.

И от этой фразы, повторившей слова светлоглазого мага, внутри вдруг полыхнул гнев, такой сильный, незамутненный, чистый гнев, до кровавых искр в глазах, до секундной остановки дыхания. Мимоходом я удивилась, что под моей рукой не вспыхнула стена, что не развалились стены. Ненавижу. Ненавижу магов, всех, а этого, единственного, которого видела и запомнила - особенно. Он мне солгал. Я ему поверила, а он мне солгал. Я поверила ему, а он продал меня рабовладельцам. Если верить капитану, именно этим занимался капитан того корабля, на котором меня везли в столицу. Кто знает, может, и этот с радостью принялся кромсать чужие конечности, а то и головы, если бы только мог остаться безнаказанным. Даже наверняка.

Убила бы. А может быть, когда-нибудь и убью.

***

На общий рынок меня, экзотическую диковинку, штучный товар, не отправили. Просто совершать любые сделки по передаче живого товара, которым я в данный момент и являлась, в любом другом городе, кроме Барата и расположенного где-то на юге Врисана, было бы незаконно, а потому передача новоиспеченной пернатой рабыни происходила на территории именно этого города. 

После почти шести десятков дней, проведенных вне суши, - разумеется, команда совершала регулярные высадки, вот только меня это не касалось - твёрдые деревянные доски под ногами не внушали доверия. Меня качало, голова кружилась, тошнило, а еще - покидать корабль, к которому я привыкла, было страшно. 

Обычно невольникам связывали руки, я уже видела несколько таких процессий: молчаливые, угрюмые, словно бы выпотрошенные изнутри люди, смирно идущие один за другим вслед за хозяином, сопровождаемые вооружёнными стражами. Арб задумчиво взглянул на меня - и связывать ничего не стал. Не приматывать же единственную человеческую конечность к талии? 

Бежать я не видела возможности - у меня был свой персональный страж, хмурый высокий мужчина средних лет, не спускавший с меня глаз. Плащ мне принесли новый, плотный, широкий, длиной от подбородка до пола, так, чтобы ничего лишнего видно не было, и можно было максимально избежать ненужного внимания. Вместе со мной к брату купца отправлялись еще шесть человек - три женщины, беспокойные и языкастые, двое мужчин и юноша лет шестнадцати, а может, и младше.

Мужчины мрачно таращились себе под ноги или в сторону и ни с кем не общались. Женщины болтали на разных наречиях, ни одно из которых не было мне знакомо, при этом, кажется, отлично понимали друг друга - может быть, за счет обильной жестикуляции..? Меня, очевидно, они побаивались, бросали косые взгляды исподлобья и сторонились, стараясь вставать подальше. Кажется, к этому надо было привыкать. 

Юноша изредка бросал на меня косые взгляды. В них не было ни отвращения, ни опаски, скорее, какое-то сомнение.

На обеде - кормили нас на удивление сносно, хотя просто и однообразно - мы оказались с ним рядом. Есть кусок не самого мягкого вареного мяса одной рукой, да еще и ложкой, было трудно. Нож и вилки нам не давали из понятных соображений, а брать пищу в руку, не самую чистую, мне не хотелось. 

- Позвольте вам помочь? - я даже не сразу поняла, что эти слова адресованы мне, настолько привыкла к молчанию и настороженному игнорированию со всех сторон. Не дожидаясь ответа, паренёк ловко прижал своей ложкой мой кусок, забрал из моих рук ложку и в несколько движений разделил мясо на длинные волокна. - Она... чистая, я еще не ел, - кивнул на свой столовый прибор. - Извините. Я же вижу, вы из наших...