Мыться, стирать, переодеваться, обуваться в моем состоянии было чудовищно неудобно. Поскольку никаких портных на корабле не подразумевалось, шить для меня платья по особому фасону никто, конечно, не собирался. Да, капитан - или кап, как его здесь все называли - принес две смены одежды и даже любезно отрезал на каждом платье один рукав, но вот дальше... Завязывать разорванные края на плече было сложно, пальцы не слушались, разрез оказался больше необходимого, а ходить с полуголой грудью перед диковатой мужской командой не хотелось, даже несмотря на то, что из каюты я выходила редко. Длинные волосы без надлежащего ухода путались, а сделать мало-мальски сносную прическу тоже не выходило. Кроме меня на корабле не обнаружилось ни одной женщины. По некоторому размышлению я решила обратиться за помощью к целителю Лию, как единственному доброжелательному - вроде бы - лицу среди всех остальных. Можно было бы попросить и капа, которого я видела куда чаще, но...

Но искорки, мелькавшие порой в его глазах, пугали меня, а однажды вечером мы столкнулись в узком проходе - выбитую когда-то приведшим меня к капу, а затем свалившимся с лестницы громилой дверь починили в тот же день, а вот новый замок ставить не стали. Бесшумно спустившийся по лестнице Лорк распахнул ее неожиданно, шагнул в слишком низкую для него коморку. Он не сказал мне ни слова, только продемонстрировал поднос с ужином. Капитан часто приносил мне еду сам, не гнушаясь такой "черной" работой, верный своему слову не напрягать команду обслуживанием «демоницы». Команду я почти и не видела. 

То ли он слишком быстро подался вперёд, то ли я, стоящая в этот момент у двери, посторонилась слишком медленно, но в какой-то момент мы оказались прижаты и друг к другу, и я ощутила секундный прилив чужого топкого вожделения.  Оно не зацепило меня, ничуть, наоборот - вызвало резкое ответное раздражение. И я собиралась просто отстраниться, податься назад - но внезапно, словно ледяная волна в лицо, меня ударило не то прорвавшимся сквозь пелену забвения воспоминанием, не то галлюцинацией - я буквально увидела смазанный мужской силуэт перед собой, не капитана, другого человека, ощутила спиной шероховатую стену, не деревянную, а каменную, совсем холодную, просоленный ветер, крепкие руки, жадно скользнувшие по груди и плечам. Тело пробила дрожь - картинка была совершенно реальная, ощутимая, меня закрутило калейдоскопом самых различных, невыносимо противоречивых чувств, моих - или чужих? Крыло затрепетало, вздыбилось, а капитан отступил сам, уставившись на меня во все глаза и все так же не произнося не слова. Дверь за ним закрылась. а я еще несколько минут приходила в себя, глядя на поднос с едой, как на какую-то неведомую дохлую тварь из морских глубин.

Целитель и правда помог. Приделал к одному лоскуту корсажа пуговицу, а к другому петлю, довольно ловко, несмотря на пухлые пальцы, - стало гораздо удобнее. Одолжил, немного смущенно, старый костяной гребень без доброй половины зубчиков, попросить заплести косу я постеснялась. А на пороге не выдержала и все же спросила:

- Скажите, Лий... Вы уверены, что я... ну...

- В чем дело, дорогая? 

- Я уже почти полтора месяца здесь, но у меня не было женских дней. И я подумала, вдруг...

Целитель подошел ко мне, и снова стоял какое-то время, проводя руками вдоль тела, прислушиваясь к чему-то внутри себя. 

- Нет, вы однозначно не беременны, но... Я не знаю, как действовали умельцы, - в его голосе проскользнуло отвращение и самая капелька – неясного смутного сожаления. - Старника. Но я думаю, что сейчас ваш организм находится, как бы это сказать... в замершем между двумя фазами состоянии.