И я потеряла пациента, а теперь я потеряла своего сына.

Чувство потери и вины нахлынуло на нее, и Ханна была вынуждена остановиться и подождать, пока боль снова не станет более терпимой. Она продолжала крепко сжимать большую теплую руку Митча. Но боль только усиливалась, пока в конце концов страшные слова не слетели с губ.

– Я забыла. Я забыла, что он ждал.

Новая волна слез хлынула по ее щекам. Как капли дождя, слезинки падали на колени, увлажняя ее длинную шерстяную юбку. Ханна согнулась вдвое, как будто хотела свернуться в клубок, в то время как эмоции рвались наружу. Митч наклонился и погладил ее волосы, пытаясь хоть как-то успокоить ее. Полицейский внутри него оставался спокойным в ожидании фактов или вероятных объяснений. Но еще глубже в нем притаился родитель, отец, который испытывал острый страх.

– К-когда я п-приехала на к-каток, его уж-же не б-было.

– Ну, дорогая, Пол, вероятно, заехал за ним и…

– Нет! Среда – моя очередь.

– Ты звонила Полу, что он сказал?

– Я попыталась, но его не было в офисе.

– Тогда Джош, вероятно, уехал с кем-нибудь из ребят. И сейчас он дома у какого-нибудь друга…

– Не-ет! Я обзвонила всех, кого вспомнила. Я заехала и к няне дочери, Сью Бартц. Я подумала, что он, может, будет там ждать, когда я приеду за Лили, но Сью не видела его. – «А Лили все еще там ждет свою маму и, вероятно, задает вопросы, почему мама приезжала, но не забрала ее». – Я проверила и дома, на всякий случай, если он просто решил погулять. Я звонила мамам других хоккеистов. Я ездила на каток еще раз… Я возвращалась и в больницу. Я не могу найти его!

– У вас есть фотография сына? – спросила Меган.

– Его школьная фотокарточка. Это не самая лучшая, ему надо было бы подстричься, но не было времени, – Ханна положила сумку на колени. Ее руки дрожали, когда она вытаскивала из кожаной сумки бумажник. – Ему сделали замечание в школе, я записала, чтобы не забыть, но потом закрутилась и… забыла…

Последнее слово она произнесла уже шепотом, когда доставала фотографию Джоша. Я забыла. Такое простое, невинное оправдание. Забыла о фотографии. Забыла о его стрижке. Забыла его. Ее рука дрожала так сильно, что ей с трудом удалось вытащить фотографию из пластикового футляра. Ханна протянула ее темноволосой женщине и с запозданием сообразила, что и понятия не имеет, кто это.

– Простите, – шепнула она с легким намеком на улыбку, вспомнив о приличии. – Мы встречались?

Митч снова повернулся спиной к столу.

– Познакомьтесь. Это агент О’Мэлли из Бюро криминальных расследований. Меган, это – доктор Ханна Гаррисон, руководитель отделения неотложной помощи в нашей городской больнице. Один из лучших докторов, кто когда-либо держал в руках стетоскоп, – добавил он, улыбнувшись. – Нам очень повезло с ней.

Меган изучала фотографию, ее ум работал, и ей было не до политеса. Мальчик лет восьми-девяти, одетый в униформу бойскаута, смотрел на нее с широкой щербатой улыбкой. Веснушки, не много, разбежались по носу и щекам. Волосы – непослушная копна каштановых завитков. Его голубые глаза были полны жизни и… вредности.

– Он обычно достаточно ответственный мальчик? – спросила она. – Он знает, что надо позвонить вам, если собирается быть поздно, или спросить разрешения, когда идет к другу в гости?

Ханна кивнула.

– Джош очень рассудительный мальчик.

– В чем он сегодня был в школе?

Ханна потерла ладонью лоб, изо всех сил пытаясь вспомнить утро. Оно, так же, как и последние несколько часов, казалось ей сном, далеким и туманным… Лили, кричащая из-за того, что опустили ограничители на высоком стуле. Джош, скользящий по кухонному полу в носках. Разрешение на участие в экскурсии в Музей науки, которое надо было подписать. Делали домашнее задание? Запоминали по буквам правописание слов? Звонок из больницы. Французский тост, сгоревший в микроволновке. Пол бушует на кухне, огрызается на Джоша, жалуется на рубашки, которые надо погладить.