Кристина вспомнила, как читала в воспоминаниях каких-то советских диссидентов (так в двадцатом веке в Советском Союзе называли политических бунтарей и смутьянов), что они пытались читать официальные газеты по методу «между строк». Например, в газете писали о продовольственном кризисе в Албании. Применив аналитический подход, выпив водки на кухне и немного пофантазировав, можно было прийти к выводу, что с должности снимут кого-то из заместителей министра торговли, отвечающих за импорт оливкового масла из Албании…

Что же тут можно вычитать «между строк»?

Кристина еще раз медленно пролистала тонкие страницы, до сих пор пахнущие типографской краской, хотя дата на газете стояла полугодичной давности. Скромная шведская восьмиполоска, из тех, что бесплатно выкладываются в торговых центрах и на заправках. Такие газеты наверняка нерентабельны, рекламы почти нет, частные объявления, которых совсем немного, – бесплатны. Передовица о парламентских неурядицах, пара мнений авторитетных колумнистов о завершении экономического кризиса, сообщения о продаже завода по переработке химикатов. Немного культурных новостей: фестиваль самодеятельных театров в Осло, гастроли итальянского балета, интервью с писателем, автором модных детективов. Последняя страница – небольшая заметка о массовой гибели перелетных птиц в Оклахоме, анекдоты, кулинарные рецепты и кроссворд.

Кристина задумалась. Газета не должна была оказаться в сейфе ни при каких обстоятельствах. Хотя бы потому, что отец не читал новости с бумаги. Всю информацию, которая была ему необходима, он получал из Интернета.

Она потянулась к своему любимому «маку». К компьютерам привязываешься как к людям. Кристина обожала свой «МакБук» – двухъядерный процессор, основание, выполненное из цельного куска пластика, шестьсот гигов встроенной памяти и четыре гига оперативки. Когда она касалась молочно-белого пластика, то испытывала почти сексуальное возбуждение. Даже западающая клавиша «Ctrl» слева не могла это испортить.

Однажды Кристина прочитала интервью Стива Джоббса, в котором тот иронично откомментировал программные обновления у его конкурента – «Майкрософт»: «А мы сделаем такие иконки, что вам захочется облизывать экран». Временами Кристина готова была делом подтвердить это провокационное заявление.

Лишенная сентиментальности в жизни, она млела от своего «мака» и от интерфейсов некоторых сайтов в Сети. Но сейчас ей был необходим рабочий инструмент – социальные сети.

Года три назад, впервые зарегистрировавшись в социальной сети, Кристина с интересом вглядывалась в лица людей, которым ежедневно предлагала дружбу. Она сравнивала увлечения, взгляды, способ жизни и, только почувствовав живой интерес к персонажу, нажимала кнопку «добавить в друзья». Она выбирала. А если выбирали ее, вела себя с претендентами как невеста на смотринах – строго, щепетильно, с отстраненным достоинством. Никаких вульгарных букетов и подмигиваний. Она никогда не называла людей из «Фейсбука» друзьями. Исключительно – «люди из френдленты». Иногда ей казалось забавным, что у нее так много этих «людей из френдленты». Возможно, некоторые из них называют ее другом. Говорят своим знакомым, показывая ее фото с группой на сцене ночного клуба: «Это Кристина, моя подруга из Швеции. Она круто поет и участвует в акциях протеста!»

В реальной жизни только одного человека она могла с полным правом называть другом. Ганди часто посмеивался над ее увлеченностью сетевым серфингом. Он называл их участников «чокнутыми эксгибиционистами», а сами Сети считал новым маркетинговым адом. «Это же сектантство в чистом виде, Пышечка! Тебя вербуют, подсаживают на какие-то темы, которые тебе даром не нужны! А затем впаривают все, что нужно. Вечеринки, музыку, фильмы, вещи, идеи, симпатии, мировоззрение… А ты ведешься, глупая, как такса на поводке! Начинаешь жить не своей жизнью. Тебя использует какая-то социальная сеть. Это новая форма тоталитаризма! Хорошо, хоть Оруэлл не видит… Даже стыдно сидеть рядом с тобой!»