— Ты уже была на площади Микеланджело? – интересуется Паоло, когда мы выходим на улицу.

— Только днём, - быстро облизываю по кругу верхушку мороженого, пока оно не растаяло и не потекло липкими ручейками по руке.

— Вечером там гораздо круче.

— Хочешь попробовать? – протягиваю вафельный рожок Паоло. Только сейчас заметила, что себе он лакомство не купил.

Итальянец хмыкает и отрицательно качает головой.

— Спасибо. Я не большой любитель сладостей.

Мы приезжаем на панорамную площадку, с которой открывается волшебный вид на Флоренцию. Город, залитый тысячами огней, лежит у наших ног. Светящиеся мосты, как золотые броши, украшают извилистый чёрный шёлк Арно. Из-за обилия фонарей складывается впечатление, что дома на противоположной стороне реки подверглись нашествию светлячков. А их «гнездо», несомненно, - палаццо Веккьо. Над всеми городскими зданиями горделиво парит купол Дуомо. Рядом с ним белеет его постоянная спутница – кампанилла Джотто. С правой стороны бельведера готическая колокольня базилики Санта-Кроче пронзает чернильное небо. На горизонте спят, укрытые синим бархатом, тосканские холмы.

В этот час на площади Микеланджело людей почти нет. Лишь парочка фотографов делает снимки, да небольшая компания молодёжи что-то бурно обсуждает.

Я ем мороженое, стараясь, не испачкаться. Боковым зрением замечаю, как Паоло наблюдает за мной. Несмотря на вечернюю прохладу и холодный десерт, от его взгляда бросает в жар. Запрыгиваю на парапет и усаживаюсь вполоборота, чтобы видеть и город, и инфернального мужчину.

— Экстремалка, да? – Паоло подходит, кладёт руку мне на колено. Придерживает, словно боится, что я полечу вниз.

Ничего не отвечаю. Улыбаюсь и продолжаю поглощать лакомство. А мужчина внимательно смотрит, как я это делаю. Ощущаю волнение, обусловленное неловкостью. Аллегория с конусообразным десертом очевидна. Хотя, может, это я такая распущенная. А Паоло вовсе не ассоциирует процесс облизывания мороженого с чем-то более интимным.

Мужские пальцы перемещаются с колена на бедро. Сильнее сжимаются. Даже через джинсы жгут кожу калёным железом.

— Ох, Элена, - севшим голосом шепчет Паоло и в следующий момент накрывает мои губы своим ртом. Это происходит так внезапно, что я теряю равновесие. Остатки мороженого улетают под косогор. Итальянец вовремя подхватывает меня за талию. Ноги разъезжаются сами собой, и получается так, что мужчина вклинивается между ними.

Он целует по-хозяйски требовательно. Впускаю его язык к себе в рот. А если точнее, то он попросту врывается туда. Жадно исследует каждый уголок. Поцелуй Паоло не имеет ничего общего с робкой нежностью, которая обычно присуща первой ласке. Одной рукой Спада прижимает меня к себе, а другую кладёт на мой затылок. Кислород в лёгких заканчивается. Голова кружится. По венам струится чистый ток.

Паоло даёт мне возможность глотнуть воздуха. Сделав короткий вдох, не раздумывая, пылко целую итальянца в ответ. Провожу кончиком языка по его верхней губе. Глажу широкие, будто отлитые из стали, плечи. Запах и вкус вишни отпечатываются у меня на подкорке мозга ярким оттиском. Ощущения неземные. Словно разом зацвели все вишнёвые деревья в округе.

Паоло недолго позволяет мне вести в поцелуе. Инфернальный мужчина подчиняет, порабощает своим ртом. Я уступаю, впервые в жизни понимая, что такое настоящая страсть. Жажда сродни одержимости.

Итальянец проходится губами по моей щеке, прижимается к шее. Ослабляет напор. Неторопливо скользит вниз к ямочке между ключицами. Меня начинает трясти от шкалящих эмоций. Паоло отстраняется на секунду. В его взгляде я вижу звериный голод. В тёмной бездне полыхает демонический огонь, природу которого несложно угадать. В моё бедро упирается впечатляющая эрекция. Слава богу, Ирка ошиблась. С потенцией у синьора Спада всё отлично.