Хотя, учитывая сколько мы провели лет в одном детдоме. Получается каждый.

— Может суши?

В итоге мы заказываем и то и другое. Он платит, и мы едим в полной тишине.

— Ты даже не спросил…

— Да и так все ясно, — отвечает он, выкидывает мусор и укладывается обратно. – Митю забрали, от тебя откупились квартирой.

— Это была моя мать, — выговариваю я, прижимая коленки к груди и прижавшись спиной к бетонной стене. – Алекс мне все рассказал. Митя от другого мужика, а я ей не нужна. Представляешь?

Слезы сами, непроизвольно стекают по щекам, и я жду от Мирона хоть какой-то поддержки. А он лежит, убрав волосы за уши и смотрит на меня. Просто смотрит.

— Ну скажи хоть что-нибудь! – кричу я и толкаю его ногой в живот, стирая слезы и сопли с лица. И вдруг слышу.

— Давай ремонт здесь сделаем?

Я ожидала чего угодно. Даже предложения заняться сексом. И самое страшное, что сейчас я бы согласилась. На что угодно, только бы не думать о предательстве тех, кого я люблю. И полном равнодушии Алекса.

Но ремонт?... Даже хорошо, что не секс.

— Давай… А… — совершенно не знаю, как спросить про нас с ним. Просто совместный ремонт делают пары. А мы с ним кто? Друзья? – Мы будем встречаться?

— Давай пока просто ремонт сделаем, — усмехается он и тянет меня на единственную подушку. – А потом посмотрим…

Мирон прижимает меня спиной к себе, обнимает талию, но ничего вниз больше не подкладывает. И я все жду, когда возникнет этот самый стояк. Спустя пол часа, когда затылком ощущаю спокойное дыхание, становится ясно, что возбуждаться Мирон не намерен. А значит можно расслабиться и погрузиться в сон.

И там мне снятся цвета, которые потом мы и используем для покраски стен. Бежевые, желтые, красные. Все строго по учебнику одного блоггера в ютубе.

Только вот времени на это мало, потому что Мирон каждое утро улетает на трек, тренироваться, потом работать, а я работаю в кафе официанткой.

Мало кому нужна девушка без образования и опыта, но в «шашлыкоффе», что располагался на линии метро, ближнем к дому Мирона меня берут почти сразу. Хозяин Рашид сделал выбор в мою пользу, когда на собеседование пришла другая, пухленькая девушка.

И все бы ничего, работа не пыльная. Только контингент посетителей мне не очень нравится, а их шуточки и постоянные шлепки по заднице создают ощущение, что я трактирщица из романа о средних веках. Вот-вот какой-нибудь заезжий лорд или сам Рашид, предложит мне серебряник, чтобы я с ним провела пару часов.

Но когда я думаю о том, чтобы найти другую работу, я вспоминаю незаконченный ремонт и сколько удовольствия он мне приносит. А еще сколько денег на него уходит, а чаевые эти мужики, жрущие мясо тоннами и запивающие все это пивом очень неплохие. Так что скрепя зубы делаю свою работу и каждый вечер сажусь на мотоцикл Мирона, показывая всем, что несвободна.

И я бы может и хотела быть с ним, чтобы и врать не приходилось хозяину ресторана, но Мирон упорно делает вид, что мы с ним просто друзья. Даже шутить пошло он больше не пытается. Он просто рядом. Просто всегда на связи. Родной, близкий, но всегда держащий дистанцию.

И спустя месяц, когда работа над ремонтом таки была закончена, а в квартире даже появилась икеевская мебель, я решилась на вопрос.

— Я тебе больше не нравлюсь?

Мирон собираясь выпить вино, что мы купили в честь окончания ремонта, отставляет бокал.

— Тебя что-то не устраивает?

— Да, причем тут это? Просто ты говорил, что мы сделаем ремонт и посмотрим…

— То есть ты делала ремонт, чтобы залезть мне в штаны? – усмехается он, откидываясь на спинку синего стула, на что я вскакиваю. Это его черствость, проявляющаяся, когда речь заходит о романтике убивает. Злит. Бесит!