Мачеха пожала плечами, и стало ясно, что на самом деле судьба вдовы священника ей глубоко безразлична, а заговорила она об этом всего лишь на тот случай, если бы тема кровного родства не сработала.

– Я пригласила того самого парикмахера, который стриг Викторию, – сообщила она ровным тоном. – Мастер приедет завтра и приведет в порядок твои волосы. А еще придут три портнихи – ведь понадобится ушить не меньше двадцати платьев.

– В замке придется провести дня три-четыре, – пояснила Виктория.

Она встала, и Кейт впервые заметила, что сестра действительно в положении: в движениях появилась медлительность и тяжесть.

– Прости, мне очень жаль, – тихо произнесла она.

– Тебе не о чем жалеть и не за что извиняться! – перебила Марианна.

– Нет, есть, – настойчиво возразила Виктория и снова обратилась к Кейт: – Жаль, что отец оказался таким, каким был. О том, что он женился на моей маме, я, конечно, не жалею, а вот обо всем остальном… представляю, как ты к нему теперь относишься.

Кейт не любила вспоминать отца. Все семь лет, прошедшие со дня смерти, старалась о нем не думать. Было слишком больно представлять, как он смеялся, как стоял возле камина с бокалом в руке и рассказывал забавные истории о Лондоне.

И вот внезапно появилась новая причина для боли.

Она вежливо ответила на объятие Виктории, но при первой же возможности отстранилась и посмотрела на мачеху.

– С поездкой все понятно, но зачем мне сегодня выходить к обеду?

– Лорд Димсдейл сомневается, что вы похожи настолько, что удастся обмануть кого-нибудь из тех, кто уже видел твою сестру.

– А как же волосы?

– Дело не в волосах. Как только наденешь приличное платье, сразу сама увидишь сходство. Виктория известна своей красотой, собаками и хрустальными туфельками. Если не пустишь в ход свой ядовитый язык, то вполне за нее сойдешь.

– Что еще за хрустальные туфельки? – удивилась Кейт.

– О, это просто чудо! – Виктория забыла о слезах и восторженно захлопала в ладоши. – Это я ввела их в моду, и в этом сезоне все начали носить такие!

– У вас один и тот же размер, – заметила Марианна. – Должны подойти.

Кейт посмотрела сначала на свое старое серое платье, а потом на мачеху.

– А что бы вы делали, если бы отец был жив? В этом случае я дебютировала бы в свете, как собиралась, и все сразу заметили бы наше с Викторией сходство.

– Это обстоятельство нисколько меня не тревожило, – отмахнулась Марианна.

– Но почему же? Вдруг кто-нибудь увидел бы нас вместе и догадался?

– Девочка моложе тебя на целых пять лет! До твоего замужества вполне можно было держать ее в классной комнате.

– А что, если бы никто не сделал мне предложение? Если бы мужа не нашлось?

Марианна криво усмехнулась:

– Еще чего! Тебе никогда не приходило в голову посмотреть в зеркало?

Кейт вздохнула. Разумеется, в зеркало она смотрела. И видела скучные, абсолютно правильные черты лица. Ни волшебных глаз Виктории, ни ее восхитительных локонов, ни очаровательной улыбки. Ничего этого просто не было.

– Ты просто дурочка. – Марианна потянулась к портсигару, но передумала. – Слишком много курю, а все из-за тебя. Ради всего святого, постарайся к восьми часам надеть что-нибудь приличное: посоветуйся с горничной Виктории, она подскажет. В твоей ужасной тряпке даже камины чистить стыдно.

– Не хочу, чтобы Элджи видел мою губу, – заныла Виктория.

– Не волнуйся. Прикажу Черридерри поставить на стол одну-единственную свечу, – успокоила мать. – Твой Димсдейл не заметит, даже если крыса прыгнет к нему в тарелку.

Таким образом, круг замкнулся, потому что именно с крыс вся история и началась.