Он бросает ручку на стол, и та с глухим стуком ложится на глянцевое дерево.

— Ребенка...

— Да.

— Зачем тебе эти неприятности? Особенно если ты не собираешься замуж.

— Ребенок, это не неприятность. И у меня остался совсем немного времени, чтобы забеременеть. Следующий месяц может стать решающим. Если я действительно пошла в бабушку, то это мой последний шанс…

— Хочешь сказать, что тебе срочно нужен донор?

— Мне нужен отпуск, чтобы вплотную заняться этим вопросом. А после, возьму паузу в карьере. Я все просчитала: сбережений хватит на первое время. А капитал, оставшийся от родителей, поможет, пока малыш растет. После я устрою его в детский сад или найму няню, а сама вернусь к работе.

Савелий Петрович поднимает глаза, полные печали. Кажется, он не разделяет мой энтузиазм.

— А как же я? Как же наша фирма?

 — Все будет хорошо. Уверена, моя замена отлично справится.

— Замена?! Эти тупоголовые придурки и дуры?!

— Савелий Петрович…

— Цыц!

Я опускаю глаза.

— Прости. Не планировал повышать голос… Но в такое сложное время ты говоришь, что бросаешь все.

— Не бросаю. Просто беру паузу. Не хочу в старости жить в окружении кошек и благодарственных писем «работник года». Я, итак, растеряла всех друзей, у меня ничего нет кроме долбанной работы! Все эти годы вкалываю день и ночь, без отпусков и выходных.

— Диана… успокойся. Давай просто посмотрим на это с другой стороны.

— Здесь не на что смотреть! Я все решила. Это для вас семья не играет роли, я далеко не такая. Если потребуется, напишу заявление об уходе прямо сейчас. Простите.

Вскочив, выбегаю из кабинета. Мне сложно так говорить, давить на больную мозоль. Я поступаю жестоко, но иного способа устроить свое будущее не было.

Всю ночь я не сплю, волнуюсь. Возможно, тем самым провоцируя гормональные всплески и ускоряя процессы в организме. Но утром я все равно иду с твердым намерением уволиться.

Но прежде мне нужно закрыть несколько важных дел, чтобы передать их своим приемникам. 14 дней на доработку. В это время нужно найти донора и подготовиться. Я успею, точно успею.

— Диана Владиславовна, Савелий Петрович просил вам передать, — в дверях маячит голова секретаря.

— Почему сам не пришел?

— У него ночью был приступ стенокардии. Увезли в больницу.

— Почему мне не позвонили?! Я еду к нему, — не дожидаясь ответа, выхватываю из ее рук послание. — водитель на месте?

— Да. Он вас отвезет.

Всю дорогу кусаю губы. В произошедшем есть моя вина. Надеюсь, с ним обойдется. Дядя — единственный человек, кто еще дорог мне. Больше никого не осталось.

3. Санта-Барбара

Врываюсь в палату. Врачи бегут за мной, но мне плевать. Я слишком взвинчена.

Савелий Петрович лежит под капельницей. Как в фильмах типа Санта-Барбара. Но это моя жизнь, не кино.

— Девушка, он отдыхает. Нельзя так… — подходит врач.

Но я вижу, что Савелий Петрович уже смотрит на меня и улыбается. Значит, не все так ужасно.

— Дядя, простите... — беру за руку, сглатываю слезы. — Это я виновата.

— Брось. Дело не в тебе, ты все правильно сказала. Надо было раньше мне глаза открыть.

Молчу.

— Вам бы не волноваться, — начинает доктор. Медсестра рядом хмурится.

— Выйдите, пожалуйста. Все хорошо, — просит Савелий Петрович.

Нас оставляют наедине.

— Садись. — по койке хлопает. Делаю, как говорит. — Тебе передали от меня послание?

Удивленно поднимаю брови. А потом вспоминаю письмо, которое в сумку запихала. 

— Секретарь приходила. Но я не смотрела, что там. Сразу сюда поехала.

— Вскрой.

Вытаскиваю дрожащими руками письмо. Открываю.

Внутри сертификат на путешествие.