Тем более когда Егор Викторович садится за второе кресло. Так рядом… Ближе, чем в машине. И чем на дополнительных. Мне ведь достаточно совсем чуточку подвинуться и мы соприкоснёмся.

А это я к чему подумала?

— В общем, так, — очень вовремя начинает Егор Викторович деловым тоном, хотя со слегка хрипловатыми нотками. — Наши заказчики хотят, чтобы…

И я превращаюсь в слух, вникая всему рассказанному и показанному. Преподаватель в свойственной ему манере не льёт воду и не ходит вокруг и около, а сразу к сути переходит. Доходчиво и с разъяснениями, где надо.

Слушать его интересно, как и попробовать себя в этой работе. У меня уже предвкушение бурлит в крови. И всё бы хорошо, вот только на Егора Викторовича почти не смотрю.

Потому что даже увлекательная тема и азарт к предстоящему не отвлекают меня от его близости…

Но в итоге меня всё-таки захватывает процесс, когда уже начинаю заниматься настройками. Егор Викторович всё ещё сидит рядом, но хотя бы не разговаривает со мной постоянно и не обозначает своё присутствие. Только вмешивается иногда по делу. Наводящими вопросами подводит к тому, чтобы перестроила что-то, иногда на будущее советует решение той или иной возможной проблемы, хвалит. В общем, не делает ничего из того, что могло бы меня как-то напрячь. Скорее, наоборот, помогает.

Вкусняшки быстро и почти незаметно съедаются мной в процессе дел, как и выпивается чай. Замечаю это только когда Егор Викторович отходит, чтобы принести мне новую чашку. На этот раз без сладкого, но с виноградом. Очень кстати, а то в передозе вредным тоже нет ничего хорошего.

Вот только когда я его благодарила за такую чуткость, почему-то смутилась. Наши взгляды в тот момент встретились, и я почувствовала, как загорелись щёки. Одно простое слово — и такая дурацкая моя реакция.

Не в первый раз, кстати. Несмотря на то, что я с головой ушла в работу, сердце периодически ускоряло темп, а жар прожигал кожу. Например, когда Егор Викторович хвалил мои методы. Или когда задерживал на мне взгляд чуть дольше, чем обычно… Или когда мы случайно соприкасались пальцами. Я в этот момент быстро убирала руку от мышки, но всё равно нескоро переставала чувствовать это соприкосновение.

Да уж. Мне определённо не стоило танцевать ему.

Но, надеюсь, со временем всё-таки смогу воспринимать Егора Викторовича вне того вечера. Он просто мой преподаватель, который помогает лишь потому, что мы в одной лодке. А даже если не «лишь потому», то меня это уже не касается и волновать не должно.

— Ну вот, всё готово, — подытоживает Егор Викторович, пробегая взглядом по экрану, прежде чем я собираюсь нажать пуск рекламной компании.

Молчу, затаив дыхание и не мешая ему смотреть. Всё-таки хорошо, что меня контролируют. Немного нервничаю и боюсь ошибиться, ведь по моим подсчётам, заказчики за работу платят столько же, сколько у них рекламный бюджет. А значит, точно ждут результата. И, видимо, привыкли, что Егор Викторович его даёт.

И вдвойне ответственно, что этот заказ теперь мой…

Правда, утешает, что преподаватель спокоен и уверен. Кивает, давая понять, что всё в порядке. Неужели я и вправду вот так схватываю на лету?

Даже приятно.

Не сдерживая довольной улыбки, делаю пуск рекламы. Мы с Егором Викторовичем в этот момент сидим рядом, каждый в своём кресле, и просто смотрим на экран.

А потом тот вдруг гаснет. Как и всё вокруг. Воцаряется темнота.

И в ней, в темноте этой, я особенно остро ощущаю, насколько рядом Егор Викторович. Слышу его чуть сбившееся дыхание и собственный ускоренный стук сердца. От этого всего я сама, кажется, перестаю дышать. Какое-то странное ощущение нереальности происходящего. Хотя вроде бы ничего особенного не произошло, но волнительно сильно почему-то.