– Как добрались, проблем не было? – продолжил допытываться Иван.

– Все хорошо, только уж очень долго поезд идет, на каждом полустанке стояли.

– Замуж за меня не надумали выходить? – между делом справился Носов, когда они переезжали через Оку по временному ледовому мосту.

– Думаю, – коротко ответила Зина, – не надо меня торопить, дело-то серьезное.

– Окей, думайте, – согласился он, – дело безусловно серьезное. А мы тем временем приехали.

На Рождественской улице, одной из двух парадных в городе, был шикарный ресторан Пермякова, в Блиновском пассаже, известный тем, что отсюда провожали в ссылку писателя Максима Горького (во времена же были – из ресторанов в ссылки провожали, а не из КПЗ и не с Лубянки, как через 15-20 лет), в него Носов и привел Зиночку. Расторопный официант с набриолиненной челкой быстро принял заказ и так же быстро принес холодные закуски и красное вино.

– Массандра, – сказал Носов, разглядывая этикетку, – у вас нет возражений против крымского вина.

Возражений у Зины не было.

– Однако давай все-таки к делу, Ванечка, – сказала она, пригубив бокал, – меня собственно ЦК партии послал, дело очень срочное. Значит во-первых, ты кооптирован в состав ЦК, пока кандидатом, приняли абсолютным большинством голосов.

– Весьма польщен, – ответил Носов, тоже отпивая глоток, – а во-вторых что?

– Во-вторых, Ваня, надо съездить в Европу и разменять крупные деньги, взятые на последнем эксе.

– Ну или поменять на какую-то европейскую валюту… или положить на какой-нибудь счет в каком-нибудь банке, – закончила свою мысль Зина.

– Так-так-так, – забарабанил пальцами по столу Носов, – я так понимаю, что внутри страны эту операцию уже попытались сделать, но неудачно? Много народу спалилось?

– Двое, – ответила Зина, – и десять тысяч рублей потеряли.

– Ну рубли это не беда, еще тысяч триста наверно осталось, а вот что народ впустую потратили, это совсем плохо… а я ведь все это Кудрявцеву озвучил прямо в тот день, а он значит мимо ушей пропустил… ну да ладно, время назад не вернешь, а у меня такой вопрос еще есть – почему я-то, других не нашлось? И потом, а если я сбегу с этими деньгами?

– Не сбежишь, Ваня, я с тобой еду, присматривать за этим буду. Потому что это последняя проверка будет, пройдешь, значит действительным членом ЦК станешь.

Иван продолжил барабанить по столу, не забывая впрочем прихлебывать из бокала.

– Тэээк… у тебя поди и билеты уже куплены…

– Конечно, – хладнокровно отвечала Зина, – завтра в Москву на утреннем экспрессе, послезавтра с Брестского вокзала в Берлин на литерном.

– По своим документам поедем?

– Нет, вот новые паспорта, – и она достала из ридикюля пакет, – это мой, это твой.

Носов открыл свой паспорт, потом ее.

– Очень интересно, я значит теперь Иван, а ты Зинаида Нарышкина. Родственники?

– Да, муж и жена.

– К тем самым Нарышкиным мы отношение имеем?

– Это к боярам что ли? Не знаю, по ходу дела прояснится.

А тем временем официант принес горячие блюда – царскую уху из стерляди. Иван провел руками по лицу, как бы снимая липкую паутину времени, потом моргнул пару раз и весело ответил:

– Ну чо, Зинуля, ударим значит по Европам, да? В Венскую оперу сходим, в Парижский Мулен-руж, в Лондонский Глобус… в Баден-Баден завернем по дороге, знаешь кстати новый анекдот про него?

Зина удивленно посмотрела на Ивана и сказала, что не знает, расскажи конечно.

– Ну господи… подъезжает новый русский к нему на электричке, а тут проводник и объявляет, что следующая остановка Баден-Баден. Зачем два раза-то повторять? – спрашивает новый русский, – я что, тупой?