– А почему вы так уверены, что у нас есть именно такой человек? – Дина поймала себя на том, что повторяет вопрос генерала Снопа, адресованный недавно ей самой.

– Таких людей немало, а уж вы-то, с вашими возможностями, найдёте…

– А почему вы не хотите поставить в известность о наших планах отца Фрола? Вы же утверждаете, что лучше него в таких вещах никто не разбирается…

– А потому! Вы думаете, почему я епископ, а он всего-навсего настоятель? Он ведь и старше меня лет на тридцать, и подвижник, чем я, как бы ни хотел, похвастаться не могу, и благодать от него исходит. А потому, что уже лет триста, как в Церкви утвердилось негласное правило – подвижников, которые готовы за каждый «аз» удавиться, высоко не пускать. Таким в настоятелях самое место. Прямолинейны они, как меч архангельский, а оттого им никакое благое дело до конца довести не можно. Нам-то ведь что нужно? Чтобы человек покинул сей мир и не угодил ни в Пекло, ни в Кущи, а унёс с собою этого Длалу куда подальше – за пределы мира нашего… Нет, отец Фрол не допустил бы, чтоб душа человеческая предначертанного пути миновала. Он не допустил бы, а я вот могу…

– Ну хорошо. – Дина почувствовала лёгкое утомление от продолжительной беседы, к тому же информации для первого раза было получено уже достаточно. Теперь надо было всё обдумать и быстро, очень быстро принять единственно верное решение. Где б его взять – единственно верное… – Последний вопрос: в какой мере Малый Собор осведомлён о вашем намерении сотрудничать с нами?

– А в какой мере Тайная Канцелярия осведомлена об этой вашей, как у вас называют, операции? – Епископ едва заметно усмехнулся. – В Малом Соборе более сотни иерархов – одни из них осведомлены, другие – не очень. Разве в этом дело?

Действительно, об этом спрашивать не следовало. Малый Собор – такая же контора, такое же ведомство, как и все прочие, чиновник в рясе, по сути, ничем не отличается от чиновника в вицмундире. Теперь надо выразить надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество и встать, давая понять, что аудиенция закончена и её, полковника Тайной Канцелярии, ждут неотложные дела. Но епископ поднялся первым.

– Так что сказать мне больше нечего, но и вы, надеюсь, долго думать не будете.

3 сентября, 1 ч. 44 мин., 4 версты восточнее Пантики, подножие скалы Орлиный Клюв.

– Да благословит Всевышний твоё одиночество, брат. – Пришедший был низкоросл и широк в кости, а на лицо его падала тень от головной накидки, которую отбрасывала ополовиненная луна, висящая над морем. Но видеть лица было совершенно не обязательно – достаточно было услышать верный пароль.

– Господь на небе, а я на земле. – Бессмыслица, но что поделаешь… Посланник должен услышать именно то, чего ожидает.

– Тебя не хватятся, брат Ипат?

А вот это было странно – обычно посланники не знают имён тех, к кому пришли.

– Нет, я сказал, что ушёл на всю ночь – молиться у скалы святого Иво, – Ипат умолк, ожидая, что скажет посланник, но тот присел рядом, уставился на луну и начал невнятно шептать какую-то молитву. Значит, должен сказать что-то действительно важное, если сначала решил обратиться к Господу.

– Хочешь ли ты пройти испытание и принять Посвящение в рыцари Второго Омовения?

Предложение действительно было совершенно неожиданным – Ипат полагал, что сможет удостоиться такой чести лет через семь, не раньше.

– Скажи, на что ты готов ради этого?

Значит, предстоит совершить нечто слишком опасное, либо пожертвовать чем-то очень дорогим, либо покрыть своё имя позором в глазах ближних своих. Что ж, если Ордену нужна его жизнь, он и ею готов пожертвовать.