— Давно у нас работаешь? — кривит губы в надменной улыбке. Я сначала замечаю его улыбку, которая абсолютна мне незнакома, и только потом в меня врезаются его слова. Не получается скрыть облегчение, и он это замечает, потому что взгляд становится жестким и колючим. — Спутала меня с моим братцем, красавица? — я не поняла, как это произошло, но уже в следующую секунду он сжимал меня в своих объятиях и целовал губы.

Я ненавижу себя, ненавижу! Не понимаю, как я могла ответить на его поцелуй? Он неправильный, коверкающий и пачкающий душу, мне после него плохо, но я ответила, потому что испытывала влечение.

Я все свободное время до поздней ночи просидела в библиотеке, ища информацию об истинных парах. Только в одной старой затертой брошюре нашла небольшой абзац, где говорилось, что у единоутробных близнецов может быть одна истинная на двоих, это редкое явление, и оно связано с искаженными магическими потоками. Один будет всегда истинным, второй – зеркальным искривлением. Решить проблему поможет брачный обряд, брачная ночь или смерть одного из мужчин…»

С трудом разбирала почерк мамы, кое-где слезы, которые она пролила, размыли чернила, и остались засохшие разводы. У меня самой тряслись руки, за окном совсем рассвело, сейчас должна прийти горничная, а мне хочется закрыться в этой комнате и читать, читать, читать…

Понять, что там произошло, чем все обернулось, ведь граф до сих пор женат, у него родился третий ребенок, а значит, связь была разорвана? Неужели моим отцом является брат графа? Тогда почему Ариус сказал, что я могу быть его дочерью?

Стук в дверь возвещает о приходе горничной. После завтрака сошлюсь на плохое самочувствие и доберусь до дневника. Открываю дверь, а в проходе Рэй с подносом стоит.

— Ты пропустила завтрак, — улыбается, рассматривая мой помятый вид. Провалиться хочется, когда я прослеживаю за его взглядом.

— Что-то мне подсказывает, что это твой первый поднос в жизни, — надо же так высокомерно выглядеть с подносом в руках.

— Угадала, — разглядывая мои босые лодыжки, грудь под тонкой тканью сорочки. Чтобы прикрыться, мне нужно вернуться к кровати.

— Закрой глаза.

— Что я там не видел?..

20. Глава 20

Лариана

— Ты этой фразой хотел подчеркнуть, что у тебя было много любовниц, и ничего необычного во мне не замечаешь? — отступаю назад. Я не сомневаюсь, что между нами ничего не было, я проснулась бы, позволь Рэй себе какую-нибудь вольность.

Почему так больно думать, что он был с другими женщинами? Мне словно настойкой жгучего перца залили все нутро. Злость, обида, боль выедают душу и сердце. Рэй выглядит раздосадованным, будто уже пожалел о том, что сказал. Возле него вырастает ледяной столик, на который он опускает поднос.

— Лариана… — вспоминает руганью всю нечисть. — Я просто пошутил, никогда в жизни я тебя ни с кем не сравнивал и не буду, потому что ты вне сравнений для меня. Никогда не думай о моем прошлом, потому что его нет. В моей голове только одно имя и одно женское лицо – твое, — каждое слово уверенно и твердо, но моя обида сильнее.

— Я могу тебе напомнить несколько, это только те, которых я знаю, — повышаю голос. Замечаю, что теряю контроль: слишком много эмоций – признание Рэя, ревность ко всем, кто был до меня, страх.

— Тише, тише, я всего лишь пошутил, маленькая фурия, — спешит успокоить Тетстен, когда на кончиках моих пальцев загорается огонь. Забирает поднос, потому что ледяной столб начал подтаивать, и в коридоре образовалась лужа. Проходит в комнату и ставит поднос на обычный деревянный стол. — Лариана, я никогда тебя не обижу, — приближается ко мне, а я пячусь к ширме. Мы только вдвоем, и я это очень ярко ощущаю. Пространство будто стало сужаться, а воздух между нами заискрил. Вот оно – притяжение, то, о чем писала мама. — Не позволю себе лишнего, если ты не захочешь, не возьму, не спросив, — его голос мягко обволакивает.