Нет! Я пока никого не обвиняю! Но какого она не пошла с моей женой? Какого пила в аэропорту? Какого орала «Зорина!» на весь зал? И самый главный – какого хера у нее оказался телефон Нины?

Но Маня задерживается, а меня от нервяков кроет основательно.

Заказываю эспрессо. Делаю пару глотков. Горло обжигает жаркой горечью. Обволакивает все нутро неприятным послевкусием. Заставляет втянуть воздух полной грудью.

Затылок колет. Глаза болят. Заболеваю я, что ли? Или это акклиматизация? Ну, да похрен. Сейчас болеть некогда.

Достаю из кармана обезбол, заглатываю таблетку. Запиваю холодной водой и пропускаю тот момент, когда в бар входит Гусятникова. В невзрачном спортивном костюме. Заплаканная, бледная, словно больная.

– Привет, – еле-еле шелестит губами. Садится напротив. Закусив губу, моргает полными слез глазами. – Прости. Это я виновата, – шепчет глухо. Слезы текут по серым щекам, но Маня не обращает на них внимания. – Зря я согласилась… Дима просил… А я… Я никогда не думала… Коля, найди ее, пожалуйста! – хватает меня за руку и смотрит как побитая собака.

– Расскажи, что произошло, – прошу спокойно. Убираю руку на автомате. Дико корежит от чужого касания.

Вглядываюсь в мутные глаза. Размышляю с каких козырей заходить. Тут главное – узнать, как Гусятникова будет реагировать. И чаще всего в нашем деле важен не ответ – если по чесноку, я и так все уже знаю, – важна реакция на вопрос.

И если Маня выдаст себя, то буду копать до последнего. А заодно и эту суку урою. Нутром ненавижу ее. Не верю ей. Ни одному слову не верю. Но пока зацепиться не за что.

И моя реакция понятна. Маня вон жива и здорова, а моя жена пропала. Нет, я не желаю Гусятниковой ничего плохого! И не обязана она была сопровождать Нину. А мне все равно хочется схватить Маню за шиворот и хорошо встряхнуть. Припереть к стенке. Ударить.

«Стоп, Зорин, остановись!» - приказываю самому себе. Я никогда ни одну женщину пальцем не тронул. Так что же сегодня так кроет? Просто сил нет.

Пытаюсь унять поднимающуюся из глубины души ярость. Осадить внутренний гнев. Что я взъелся на эту Маню? Вон она трясется бедная. Глаз поднять не смеет.

Но с другой стороны, они поссорились в аэропорту…

Какого ты не ушла, Ниночка? Не позвонила, не рассказала… Я бы вернулся за тобой, честное слово.

И что теперь? Где тебя искать, девочка?

– Спрашивай. Все, что знаю, расскажу, – с болью выдыхает Маня.

– Давно крутишь с Беляевым? – давлю взглядом.

Она дергается как от удара. Видимо, не ожидала, но отвечает, потупив глазки.

– Да, у нас с ним давний роман. Как я на фирму работать пришла… Три года встречаемся. Все говорит, что от жены уйдет. Но врет, наверное, - объясняет жалко. Просит у подошедшего официанта капучино. Утирает слезы салфеткой.

– А перед отлетом нафига поляну устроили? Больше негде было? – рычу я, сатанея. – Какого Нину мою потащили с собой?

– Мы расставались с Беляшом. Больше года не общались… Близко. А недавно помирились. Вот Димка и решил отметить. Но Нина с нами не сидела. По дьютику ходила, - крутит в руках салфетку Маня. Нервничает сука. Ох нервничает.

А с другой стороны, кто бы остался спокоен в такой ситуации? Нормальная реакция. Маня не улит, взгляд не отводит. Говорит спокойно, по существу.

– А где сейчас Дмитрий Петрович? – роняю лениво.

Мне бы в будку ему закатать. Хоть как-то напряжение снять. Но бл.ть, нельзя. Даже об стену швырнуть эту гниду не могу. Мне, сука, с этой сладкой парочкой сотрудничать надо.

Они, скорее всего, не при делах. Но по-любому проверить надо. А вдруг причастны?