– Коля, миленький! Я не знаю, что делать? – рыдает она в трубку. – Нина пропала.

– Вы там перепились в хлам, что ли? – тяну растерянно. Больше ничего не приходит в голову. С хера ли мне Маня звонит? – Нине трубку дай, – требую сердито.

– Коля! Ты слышишь меня?! Нина пропала! Нет нигде! Полиция тут все прошерстила! Сумку ее и шубу нашли в туалете торгового центра, а ее самой нет, – рыдает в трубку подруга жены.

– Что значит – пропала? – переспрашиваю обалдело. Моя Нина? Это невозможно! Глупый розыгрыш, наверное… – Я приеду… первым же рейсом, – роняю глухо. Опускаюсь на кровать, на которой сегодня утром мы с женой занимались любовью.

Украли? Кто и зачем? С моей стороны точно не могло прилететь. Девяностые закончились. Да и в разработке сейчас отморозков нет. Все тихо и спокойно. Решаемо.

Нина моя… Где же ты?

Чернеет в глазах от ужаса. Как пеленой накрывает. Что я теперь скажу детям? Не уберег! Отпустил, хотя печенкой чувствовал опасность.

Зажав в руке мобилку, тру лоб от отчаяния и бессилия. Что теперь делать? Я даже сообразить не могу.

– Пап, – протискивается в комнату Борька. За ним хвостиком плетется Ирочка. – Пап, что-то с мамой? – смаргивает слезы сын. А в глазах застыл ужас.

Ируська шмыгает носом и, уткнувшись мне в грудь, как слепой котенок, плачет навзрыд. Рядом плюхается Борька.

– Папа, скажи, что это неправда! Так не бывает. Мама… Она же к нам вернется? – лоб сына касается моего плеча.

Одной рукой сгребаю Борьку, другой – Ируську.

– Так, команда, не раскисать, – приказываю, придавая голосу уверенности. – Сейчас надо действовать быстро. Каждая минута дорога. Вы занимаетесь своими делами и ложитесь спать. Если я вдруг не вернусь к утру, Боря, отведешь сестру в сад. И сам не вздумай прогуливать школу.

– А ты? – робко смотрит на меня сын.

– А я в управу. Надо связаться по официальным каналам с местным интерполом. Плюс здесь пробить, с кем наша мама летела в одном самолете. Определить круг подозреваемых. По горячим следам мы ее быстро найдем.

12. Глава 11

Глава 11

Николай

– Так, малыши, не реветь, – прижимаю к себе сына и дочку. Торопливо целую каждого. Утыкаюсь носом в родные макушки. Смаргиваю слезы.

Обычно у нас по нежнятине Нина. А я суров, но справедлив. Но сегодня – куда деваться? Жену я по-любому найду. А детей успокоить надо.

– Ладно, я за мамой. Еще неизвестно ничего. Маня – известная дурища, – выдыхаю устало. На сердце тяжесть, будто гирю подвесили.

«Если Маня-падла так пошутила, вернется, лично по репе настучу. И Нинку отругаю», – думаю я, поглядывая на валяющийся на постели сотовый. Кажется, сейчас жена позвонит, извинится за подвыпившую подружайку.

«Ломать эту дружбу надо, нафиг», – думаю я, выпуская из объятий сначала Борьку, а потом и Ирочку.

– Посуду кто домывать будет? – приподнимаю бровь. Хочу позвонить в Дубай знакомому парню из интерпола. Но при детях не могу.

– Звони при нас, – мотает головой Боря. – Посуду я потом сам домою. Мы хотим знать, – добавляет настойчиво.

«Да ладно! Куда деваться? Потом все равно рассказывать. Плохие новости или хорошие, но сообщать придется», – сжимаю до боли челюсти.

Где ты, Нина? Сейчас тебя все искать начнут. Дай хоть какой знак, родная. Умоляю тебя.

Тяжело поднявшись с кровати, медленно хожу по комнате. Ищу в мобилке телефон Дамира Илича. Как он блин, у меня записан? Ильич, кажется.

– Дамир, – выдыхаю в трубку и скрепя сердце пересказываю Манин бред. – Проверь, пожалуйста. А то мы тут все в ступоре. Не могла она пропасть. И уйти от нас не могла, – добавляю поспешно.– У нас нормальная семья. Мы любим друг друга.