-Что мы будем делать, Софа? Ты же у меня из головы даже на обед не выходишь. – мрачно констатировал мужчина.

              Я пожала плечиками, стараясь не встречаться с ним взглядом и выдала в ответ на его упрек:

-Не знаю. Это странно. У вас точно нет психически больных родственников?

-Нет.

-Что ж? Вы первый, получается? Всегда приятно быть первым.

              Директор на минуту закрыл глаза. Потом открыл их и тяжело вздохнул. В это время пришла мама, постучалась и вошла. Увидев меня, посмотрела с упреком и села рядом.

-Алисия Игоревна, нужно что-то делать с поведением Софы. Если она не исправится, нам придется определить ее в коррекционную школу. А это дорога в один конец. –  сказал директор, обратившись к маме. Мама вздрогнула и посмотрела расширившимися от ужаса глазами на меня. Впервые видела на ее лице такое отчаяние. И, несмотря на возраст, поняла, что ситуация критическая. Нужно что-то делать.

-Что случилось? Может, можно что-то предпринять? –  робко спросила она.

-Давайте спросим у Софы. Мне хочется понять, что вызывает в ней страсть к разрушению. Про психически больных родственников вопрос задавать не буду, проверял, нет таких.  – мама удивленно вздернула брови, директор улыбнулся, я хищно оскалилась, демонстрируя дружелюбие.

              Скосила взгляд на эталон мужской терпимости. Зря я, видимо, спросила у него про больных родственников. Запомнил.

-Так, вы спрашивайте. Про что хотите узнать? – сама каяться отказалась. Я же не знаю, что он там про меня знает. А начну колоться, точно сама себе могилку вырою. Оно мне надо?

-Ну, давай начнем с двери. – предложил мужчина.

              Я сосредоточилась на маленьком пятнышке на стене. Ёжики конопатые… Это кто ж меня сдал? Да, была такая ситуация. Настроение в понедельник было ужасное. Мало того, что начало недели, так еще и стих нашей классной сдать нужно было. Стих я выучила. Но мне же все равно больше тройки не поставят. Да и тройку получу только если настроение у нее будет хорошее. Но я и хорошее настроение учительницы это как пески в Антарктиде. При виде меня, ее перекашивало так, что я пару раз всерьёз думала, что ее удар хватил. В общем, душа требовала саботажа и переноса унижений на другой период.

              Поэтому, я вышла из дома утром пораньше. Придя в школу, нашла старшеклассников, попросила их снять дверь нашего класса с петель и просто вставить в косяк. Надо сказать, что школа у нас старая, потолки высокие, двери большие и тяжелые.  Расплатилась с парнями конфетами. Сделали они все, как надо. Дверь стояла, как влитая. После уселась напротив, в рекреации, и стала ждать возмездия. Нам, на минуточку, запрещалось входить в класс до прибытия нашей снежной королевы. Поэтому случайных жертв быть не должно.

              Учитель впорхнула в вестибюль за пять минут до урока, розовощекая с мороза и благоухающая французскими духами. Помахала нам рукой, как вдовствующая королева, подошла к двери и со всей дури дернула ее на себя. Дверь завибрировала под заданным ускорением и с грохотом обвалилась на женщину. Выползая из-под нее, жертва моего коварства поправила сбившуюся прическу и, с выражением лица зондер команды по зачистке, злобно засопела, нервно  теребя сумку в руках. С точностью снайпера просканировала замеревшую толпу детей, вычислила меня и огласила помещение воплем: «К директору!».

              Я поплелась в указанном направлении. Кабинет директора был закрыт.  Я честно отправилась к завучу, даме пожилой и повидавшей разное. При виде меня она устало села в кресло, одела очки и вопросительно уставилась в мою сторону. Я без эмоционально рассказала о происшествии. Она спросила: «Ты?». Я, глядя бесстрастно в ее глаза ответила: «Какие ваши доказательства?». Махнув рукой, завуч отпустила меня, вернувшись к прерванному занятию. По мне так инцидент можно считать исчерпанным.