– Здравствуйте! – Натягиваю на лицо приветливую улыбку и получаю в ответ недовольное выражение лица, будто она только что жевала руколу.

Я как-то имел неосторожность дать уговорить себя попробовать эту «очень полезную», как уверяла меня мама, гадость. Мне хватило. Так вот сейчас, глядя в прозрачные глаза информаторши, во рту у меня возник именно этот вкус.

– Вы можете мне помочь?

– В чём?

– Мне нужно узнать, в каком отделении лежит девушка.

Поздравляю, Верт. Ты – полный идиот. Это роддом. Сюда явно не зубы лечить ходят.

– А имя у этой девушки есть?

– Дана, – отвечаю, и женщина закатывает глаза.

– Полное имя и когда поступила.

– Егорова Дана Сергеевна, – отвечаю и называю дату рождения. Это, пожалуй, всё, что я могу сказать.

– Никакая Егорова к нам не поступала.

– Может, вчера?

– Я проверила последние три дня, – каркает старушенция.

Я облокачиваюсь и чуть ли не заглядываю в окошечко.

– Возможно у неё сейчас другая фамилия…

– И что ты предлагаешь? – Бабулька копирует мою позу.

– Пожалуйста, поищите по имени. Имя не такое частое… – Смотрю на неё умоляющим взглядом. Знаю, что выгляжу как идиот, но… – Мне очень, очень нужно.

Информаторша до боли знакомым жестом проводит по переносице и тихо чертыхается.

– Линзы или коррекция? – спрашиваю участливо.

– Коррекция. Внуки уговорили. Теперь никак не могу привыкнуть, что очков на носу нет.

– Я тоже больше месяца отвыкал.

На лице женщины проскальзывает удивление, но она снова утыкается в свой монитор.

– Вот она твоя Дана, – говорит совсем другим тоном. – Дата рождения совпадает. Аличева она теперь, – сообщает, убивая крошечную надежду. – В послеродовом она.

Значит, замужем.

– Спасибо вам, – благодарю потухшим голосом.

Дана

Прерывание беременности на позднем сроке (антенатальная гибель плода). Именно такой диагноз стоит в моей выписке. Буквы расплываются, а лист дрожит в трясущейся руке. Я думала, что слёз больше не будет, но они пеленой снова застилают глаза.

– Дана, хватит. Ты молодая, здоровая и у тебя обязательно будут дети, – успокаивает меня Ирина Евгеньевна. – Соберись. Тебе нужно быть сильной.

Нужно. Но я не могу.

– Я постараюсь. – Даю обещание, слабо веря в его исполнение.

Говорят, время лечит. Только как раз с ним у меня большие проблемы. Время не стоит на месте, его нельзя притормозить или заморозить. Оно идёт вперёд несмотря ни на что. И с каждым годом шанс на рождение здорового ребёнка становится всё ниже. А сейчас я и вовсе не уверена, что смогу когда-нибудь родить. Не от кого. Если только не обращаться в донорский центр.

– Вот возьми. – Гинеколог наспех пишет что-то на листочке и протягивает его мне.

– Что это?

– Телефон психолога. Я лично с ней знакома и могу смело рекомендовать как специалиста, да и отзывы о ней очень хорошие.

Вздыхаю. Не хочу я обсуждать с чужим человеком свои личные проблемы.

Ирина Евгеньевна видит моё замешательство и добавляет:

– Возьми. Отказаться ты всегда сможешь, а попробовать очень советую. «Как доктор говорю». – Добавляет с улыбкой известную фразу.

– Спасибо. – Всё-таки беру листок.

– Дана, ты не думай, что я делаю это ради денег. Нет. У Валюши запись на полгода вперёд. Просто она правда очень хороший специалист. А тебе надо. К ней даже беременные обращаются, когда не получают поддержки от близких.

Поддержки. У меня не только не было поддержки со стороны мужа, он мне ещё и нож в спину воткнул.

– Хорошо. Я подумаю. – Сдаюсь.

Я её и так уже «подвела», потеряв ребёнка.

– Подумай. Но лучше не думай, а сделай. Потом спасибо скажешь.

О моей беременности знали немногие. Я оберегала её от чужого глаза и слова, но не уберегла от самой себя. Эмоциональное потрясение оказалось таким сильным, что вызвало резкий скачок артериального давления, что привело к гибели плода.