«Каракатица» держалась подальше от береговой линии, однако опасалась уходить далеко в открытое море. По словам капитана, там частенько бушевали шторма. Он охотно просвещал меня насчет разных специфических терминов, пытался обучить строению парусов. Видимо, не добившись успеха в соблазнении нахрапом, решил подойти к делу с другой стороны. Я не возражала против его общества. Тебо не рвался скрасить мой досуг, Адриан по понятным причинам не выбирался на палубу до сумерек, а так хоть какое-то общение. Опять же новые знания… и безопасность. Пока команда видит, что я под защитой капитана, никто рта не откроет, руки не распустит. Я не обольщалась, понимала, как относятся к женщинам люди, долгие месяцы проводящие в море.

Во время одной из прогулок, когда я, как обычно, забралась на корму, любоваться бурлящим следом от судна, капитан открыто приступил к делу. В качестве помощника он выбрал пунш. Кувшин с горячим напитком стоял на бочонке неподалеку. К нему прилагались две жестяные кружки.

— Вы, наверное, привыкли к бокалам? — Капитан вдруг вообразил меня благородной дамой.

— Почему вы так решили? — удивилась я.

Попробовать или нет? Благоразумие нашептывало отказаться, но от ветра по телу гуляли марашки, согреться бы не помешало. Да и зачем пить много, хмелеть, достаточно половины кружки.

— По вашим мужчинам.

Откровенно, даже очень! И сказано больше, чем могло показаться. А еще стало тревожно за Адриана. Неужели капитан понял, кого вез в столицу? Тогда дурно, очень дурно!

— Мои спутники неприхотливы, как и я! — Рассмеяться в ответ стоило большого труда. — Благодарю, ничего не имею против кружки. Важнее содержимое, а не форма.

— Совершенно верно, — кивнул капитан и протянул мне горячий напиток. — Хотя в отношении женщин я придерживаюсь другого правила.

— Боюсь, не только вы, — рассеянно кивнула я, думая о своем.

Смысл разговора я давно разгадала, но не видела смысла его прерывать. Хлесткая пощечина хороша на суше, в открытом море лучше выбрать вежливость.

— А насчет мужчин вы совершенно правы, важно содержимое. Понимаю, Тебо юн и прекрасен лицом, только за душой у него немного, когда как в моем подчинении два корабля, осенью я покупаю третий.

Ого, так меня еще не покупали! Цедила пунш и молчала. Как далеко зайдет сватовство?

— У меня есть дом, — продолжил капитан и придвинулся ближе. Мы едва не соприкасались телами. — Небольшой, но все же. Дело мое приносит постоянный доход, на золото я бы не поскупился.

Рука мужчины скользнула к моему лицу, погладила по щеке. Дернулась, ясно дав понять, подобные фамильярности мне неприятны.

— Напрасно! — покачал головой капитан. — Я человек основательный, не то что Тебо! У него десятки баб каждый месяц, а вы бы у меня одна были. О втором и вовсе молчу. Связать свою судьбу с беглым! Охота вам с ним на одной веревке болтаться?

— Будто вы в ладах с законом! — таки огрызнулась, показала зубы.

С каких это пор контрабанда стала честным промыслом?

— По бумагам все чисто, — осклабился мужчина и предпринял попытку меня обнять. — Девушки — так, баловство, я вино и шелк вожу. И вас с ног до головы в него одену.

Ответом стал тычок локтем под ребра. Капитан недовольно засопел и отодвинулся. Неужели понял? Вроде, да, раз с обидой пробормотал:

— Эх, пожалеете! Я и в постели бы такую красотку не обидел. Но на «нет» и суда нет.

Словно ничего не произошло, он снова заговорил о море и портовых городах. Волнение постепенно отступало, я расслабилась и с удовольствием глотала пунш. Повар умудрился сварить отменный, не ударявшую в голову бодягу, которой ждешь в подобных случаях. Прежде я пила пунш только по большим праздникам. У нас принято варить котел на свадьбы, наречение ребенка или в Дни храма. На улице накрывались столы, люди пили, ели, веселились… Подавила наворачивавшиеся на глаза слезы. Ничего, скоро я вернусь домой.