- Да, ты права, - немного подумав, уступила я и направилась в купальную комнату.

Умылась прохладной водой и вгляделась в отражение, разглядывая собственные черты лица. Такие знакомые и одновременно с тем чужие. Что со мной произошло? Я так отчетливо помню сразу две свои жизни, разве так бывает? Может, умерев в том грязном домишке, моя душа устремилась прочь и нашла себе новое пристанище в теле этой вот девочки, что сейчас с удивлением рассматривает себя в зеркале. Но тогда почему я помню, что было с ней вчера и неделю назад, и даже год… Или та другая, Светлана, это она ненастоящая? Сон, мираж, призрак? Тряхнула головой. Пора выходить. Нужно постараться вести себя как обычно, пока не сумею разобраться, в чем тут дело.

В комнате на столе стопкой лежали три исписанные моей рукой тетради. Пока Сири заправляла кровать, открыла верхнюю, вчиталась. Я легко поняла написанное и узнала знаки, что покрывали каждую строчку. Это не имперский язык, не карахарский, не язык аррагионских пустынников, который я изучаю не первый год и не язык ниргалийских степняков. Этот язык – русский. Язык Светланы. Мой родной язык.

Уже увереннее расправила плечи, надела предложенный няней наряд и вышла из комнаты. Все в этом доме мне знакомо до мелочей, я знаю эти стены, этот коридор и эту лестницу. Знаю каждого из этих слуг, что попадаются мне на пути. И вот эту слабенькую хитайю воду, которой даже обучение не потребовалось, о каком контроле с таким уровнем Силы говорить? Меня приветствовали поклонами, замирая на мгновение. В большой столовой зале за длинным, накрытым к завтраку столом, сидел отец, уткнувшись в какие-то бумаги. Он каждое утро настаивал на совместной трапезе, не начиная завтракать без меня. А так как я частенько задерживалась, отец приучился брать рабочие документы и просматривать их в ожидании заспавшейся дочери.

- Ниара? – вскинулся он, почувствовав мое приближение. – Как прошла ночь? – с тревогой отец вглядывался в мое лицо.

- Спасибо, папа, отлично! - легко клюнула его в щеку, занимая положенное место по правую руку лора. Большой стол со множеством стульев пустовал большую часть времени. Его если и накрывали, то только для нас с отцом и в редких случаях для гостей, иногда посещавших наш дом. Бросила взгляд на отца и слегка поморщилась – по-моему, я перестаралась с легкостью в общении после вчерашнего. Но мне сейчас сложно вести себя непринужденно, у меня будто раздвоение личности! С одной стороны я все та же Ниара, но с другой я чувствую себя взрослой человеческой женщиной. Голова снова пошла кругом. Нужно отпустить ситуацию, - напомнила сама себе. Нельзя привлекать излишнего внимания.

- Я рад, - настороженно протянул отец. – Ничего не хочешь мне рассказать? – лор не сводил с меня взгляда. – Видений больше не было? – понизив голос, поинтересовался он.

- Не было, - отрицательно махнула головой. – Я извинилась перед Сири, папа.

- Правильно, дочка, - одобрил отец. - Не стоит обижать дону. Она с младенчества с тобой и не заслуживает такого. Есть что-то еще? - допытывался он, легко разбиравшийся в оттенках моего настроения.

- Меня не мучили кошмары этой ночью, - серьезно заявила родителю, глядя прямо в глаза.

- Я надеялся, что они отступят, стоит твоему дару проснуться, - кивнул лор. – Но в тебе еще что-то изменилось, - заметил он. - Неуловимо, но я вижу. Ты говоришь иначе и будто стала старше, Ниара.

Лор Иллариот присматривался ко мне весь завтрак, да и потом я то и дело ловила на себе его задумчивый взгляд. Да уж, провести отца оказалось не так-то просто. Я решила отпустить ситуацию, дать ей развиваться так, как должно. Вернувшись в спальню, перечитала исписанные нервным почерком тетрадки, кое-что добавила и начала следующие. Я как минимум обязана сохранить свои знания в тех областях, в каких разбиралась раньше. Детскому телу, не до конца сформировавшемуся сознанию непросто оказалось осознать и принять новую реальность. Мне прошлой, взрослой, самостоятельной, уверенной в себе и своих возможностях так же не просто было оказаться в зависимом положении.