Подошла к новорожденному и посмотрела на него другими глазами. Не как лекарь, а как оракул. Нить маленького хитара с каждой минутой светилась все более ярко. А еще его тоненькая вначале, а сейчас уже набравшая силу нить удлинялась, закручиваясь вокруг малыша. Я не стала касаться ее намеренно, не хочу знать как и когда он умрет. Не в этот момент. Этот малыш только родился, и я отчетливо вижу, что его ждет долгая жизнь.

В комнату проскользнула пожилая дона. Она сначала заглянула в щелку неплотно прикрытой двери, а когда увидела малыша, тут же вошла внутрь. Хитайя несла стопку детских вещей. Посторонилась, дав ей возможность заняться ребенком.

Варели все еще сидел, глядя в одну точку. Тронула его запястье, посчитала пульс. Мимолетно улыбнулась картинке, где лор берет на руки маленькую девочку. Надо не забыть предупредить молодых родителей, что со следующим ребенком нельзя спешить. Нужно подождать минимум три года.

Эннира застонала, и я сосредоточилась на ней.

- Простыни нужно сменить, - увидев, что служанки обходят кровать стороной, распорядилась я. – Лор Варели, вы можете приподнять мию на время? Или мне позвать отца?

- Что? – встрепенулся он. - Поднять? Могу.

Лор действовал автоматически, ему даже касаться жены не нужно было. Используя воздух, поднял измученную девушку и перенес чуть в сторону, давая возможность служанкам спешно перестелить кровать. Мию Энниру, уже практически пришедшую в себя, освободили от остатков порванной рубашки и уложили на чистое. Малышом занималась взрослая дона, даже не знаю, какова ее роль в этом доме. Но малыша она одела, и он затих.

Я, стараясь не мешать служанкам наводить порядок, записывала что и как дальше делать с Эннирой. Внезапно спохватившись, поняла, что от волнения пишу по-русски. Нервно скомкала листок и начала заново. Потом достала обезболивающие настойки, бинты. Лор Варели потихоньку стал приходить в себя и проявлять какую-никакую активность. Подошел ко все сильнее стонущей, но еще в полусне жене, сел рядом и осторожно взял девушку за руку. Он, будто не веря, прислушивался к ее тяжелому дыханию, следил за рвано вздымающейся грудью. Девушка была обнажена, лишь прикрыта простыней, которую лор Варели то и дело поправлял.

Закончив писать назначения, отмерила нужную дозу обезболивающей настойки и приблизилась к супругам.

- Что это? – вскинулся лор.

- Гарпагофитум. Маквис ей больше нельзя, иначе мия Эннира не сможет кормить вашего ребенка. Сегодня ей лучше отдыхать, но, когда проснется, малыша обязательно следует положить ей на грудь, дать молодой мамочке почувствовать своего сына. Им обоим это нужно.

- Я сам, - забрал у меня обезболивающее лор и осторожно влил в приоткрытый рот хитайи. Бережно вытер капельку, оставшуюся на губах, и вернул мне пустой бутылек.

- Вы не хотите взглянуть на своего сына? – не могла не спросить я.

- Сына? – непонимающе переспросил Варели. - Сын! – вдруг воскликнул он.

Лор вскочил, будто только сейчас поняв, о ком я говорю. Будто только сейчас вспомнив, что стал отцом. Подошел к взрослой хитайе, держащей малыша на руках. Малыш сладко посапывал, но вскоре захочет есть, а Энниру сегодня лучше не беспокоить. Варели протянул руки и дона передала ему ребенка. Хитарчик родился с довольно длинными волосами, успевшими подсохнуть за прошедшее время. Один локон прилип ко лбу малыша, и лор осторожно его убрал.

- Орхис, - выдохнул он, целуя ребенка. Над головой мальчика отчетливо сверкнула крохотная молния, а нить едва заметно изменилась.

Неужели даже имя влияет на судьбу? – поразилась я, наблюдая за развернувшейся картиной. Пока лор занят с сыном, обернулась к Эннире, она уже время от времени открывала глаза, но полностью отойти от воздействия маквиса еще не могла. Сдвинув простыню, проверила шов, не кровит ли, снова перевязала и решила, что моя миссия на сегодня окончена.