Сам улегся рядом и закрыл глаза, делая вид, что спит, однако подрагивающие уши выдавали его с головой.

- Ах так! – рассердилась я, поднимаясь на ноги и убирая воду с лица. – Это не мне нужно купаться, грязнуля, а тебе! – заявила гирту, выбираясь из не слишком глубокого корыта. Одежда промокла насквозь, с волос стекает мутная вода. Ящер лениво приоткрыл один глаз, осмотрел меня с ног до головы и резким движением головой снова отправил меня в воду.

7. Глава 7.

Глава 7.

Дни мои проходили по новому графику, в который теперь добавились занятия с невоспитанным ящером. Он и правда оказался единственным, кого я могу касаться безбоязненно. К тому же общение с ним положительно сказалось на мне. Я стала лучше спать, ушли черные круги под глазами. Перчатки я все так же не снимала, по-прежнему шарахалась от окружающих и сбегала в загоны, как только чувствовала, что вот-вот сорвусь. Но стоило мне прижаться к лобастой голове, как сразу становилось легче, я будто отпускала часть накопившегося напряжения, делила его на двоих.

Мой открывшийся дар я уговорила-таки отца пока не афишировать, дать мне время, чтобы привыкнуть, самой разобраться. Хотя понимала, что вечно так продолжаться не может, я сама выдаю себя ежедневно. Своим поведением, тем, что ношу подаренные отцом перчатки, не снимая и шарахаюсь даже от нянюшки. Отец собирался сам поговорить с ней, ведь дона Сири искренне недоумевала по поводу моего резкого к ней охлаждения. Теперь никаких объятий, поцелуев на ночь, я старалась вообще не оставаться с ней наедине. Стала сама и только сама принимать ванну, одеваться. И, поверьте, это просто неслыханно, ведь с рождения со мной все время кто-то был. Как минимум две служанки помогали выполнять ежедневные простые ритуалы – расчесывание, купание, одевание. Да я ни разу за всю жизнь зубы сама не чистила! И теперь отослала служанок, отдалила нянюшку, веду себя крайне странно и, к тому же, не снимаю перчаток иногда даже на ночь. Отец позднее принес еще две пары, так что теперь я легко могу их менять. В поместье меня стали считать эксцентричной особой. Кто первый пустил слух, что я брезгую прикасаться к простым хитарам не знаю, но такое мнение стало ходить между нашими служащими все больше. Но это мелочи по сравнению с тем, что я переживала каждый раз, погружаясь в пугающие своей реалистичностью видения.

- Что за крики? – первым делом поинтересовалась я, спускаясь к завтраку. Да и отца что-то не видно. Обычно это он меня дожидается, а не наоборот. А сейчас в холле творится неразбериха, все носятся, причитают.

- Ох, мия! – заголосила одна из служанок, вырывая меня из задумчивости. – Лер Одрис-то наш помирает!

- Как это помирает? – напряглась я, не сразу сумев отрешиться от своих мыслей. – Что случилось? Внятно объясни!

- Одрис, значится, помогал одному из стражников, - затараторила женщина, - принесли его пораненного всего, стражника-то. А только меч из рук не выпустил, сам дышит едва, а за меч ухватился, руку не разжать! Вот меч-то тот и упал прямо на ногу нашему лекарю, да и отрубил ему ногу! – она прижала руки к груди, усиливая трагический эффект. - Одрис замертво и упал, - понуро завершила рассказ женщина.

Что-то я не поняла, он либо помирает, либо замертво упал, - запуталась я.

- Где сейчас лер Одрис? – стоило доне замолчать, поинтересовалась я. - И тот стражник, которому Одрис помощь оказывал?

- Оба в лекарской и есть, - закивала головой служанка.

Стремительно направилась в ту сторону. По пути успела отдать распоряжения насчет кипяченой воды и чистых тряпок, остальное после оценки ситуации. Как-то я и забыла в этот момент, что мне только одиннадцатый год и лекарскому делу меня никто никогда не обучал. В Карахаре. В голове спешно проносились предположения, где с мечом в руках нарвался на раны стражник и где сейчас отец. Спокойно еще вчера все было, так что случилось?