- Ой, Сонечка, курточка-то у тебя тоненькая какая и шапки совсем на осень нету! - бабушка запричитала снова. - А там похолодало как! Послезавтра у Лилечки пенсия, я тебе денежку дам - купишь себе что-нибудь! Тебе надо, Сонечка! Ты же учишься!

Я пыталась возразить, но мой шепот бабушка, вновь притворившаяся глухой, не слышала совершенно. Мы с нею на коляску копили, хорошую, чтобы Лилька могла сама ею управлять, а не ждать, чтобы ее кто-то куда-то докатил! Но такая стоила кучу денег, а эта, жуткая, была бесплатной...

- Только купишь сразу зимнюю, потому что я твое пальтишко достала с антресолей, почистить хотела его, простирнуть, а там совсем смотреть не на что! Да и рукава короткие, наверное, будут!

Уже вывозя коляску с сестрой на лестничную площадку, я взглядом зацепилась за бабушкины тапки. Осень. А она в тряпочных, затертых, заношенных. На правом тапке, на месте, где бабушкин большой палец упирался в ткань, была круглая маленькая дырка...

5. 5 глава. София

Женечка сегодня была какая-то странная - молчаливая, словно ушедшая в себя. Она заторможенно перебирала листы специальной тетради с файлами вместо страниц, в которые были вставлены тексты песен. Славка, как обычно, курил на заднем дворике кафе. А Димка настраивал аппаратуру. Толкнув его в плечо, я глазами показала в сторону Женьки, спрашивая его, чего это она такая - даже не поздоровалась со мной.

- Женька, ты петь-то сегодня сможешь? - громко озвучил мой вопрос Димка.

Она медленно, как в фильме ужасов, подняла на него взгляд, странный, расфокусированный, и мне в неярком свете настенных бра кафе вдруг показалось, что зрачки у нее стали огромными, буквально на весь глаз, как если бы Женька что-то страшное сейчас увидела за нашими с Димкой спинами и от ужаса вот так сделала глазами! И я даже невольно покосилась туда, за кулисы, где был выход в коридор и дальше на кухню и на улицу, соответственно.

- Слышь, ты че, Женек, за старое принялась? - вдруг всполошился Димка.

Я была в их коллективе полгода. Предыдущий гитарист ушел в армию, место освободилось и Димка, когда-то живший в соседнем доме, и лично учивший меня играть на гитаре, предложил это место мне. С Димкой мы дружили в детстве и сейчас общались - после выступления, здесь же, в кафе, пили вместе кофе, благо его нам хозяйка разрешала употреблять бесплатно и в любых количествах.

Слава с Женей встречались. Его я не любила - Слава был вспыльчивый и самоуверенный, он постоянно за что-то ругал Женьку, постоянно был в плохом настроении и частенько ни с кем не общался. А еще ему вечно казалось, что именно ему не доплачивают, что они с Женей выполняют главные в нашей работе роли и поэтому просто обязаны получать больше, и тот факт, что хозяйка решила нашу зарплату делить на четыре равные части и лично вручать каждому каждый вечер после выступления, и от нас совсем никак не зависела величина суммы, его не напрягало - он считал, что это мы - бездельники, а они с Женькой, вполне бы справились и вдвоем...

- За какое-такое старое? - еле слышно произнесла Женька и совсем не к месту блаженно улыбнулась.

- Ты смотри! Если Тамара узнает, попрет тебя из группы!

Я вопросительно посмотрела на Димку, но он отмахнулся - явно не успевал с настройкой, а посетители уже начали подходить и рассаживаться в зале.

- А ты, умник, помалкивай, и никто ничего не узнает! - из-за кулис появился Славка. - И вообще, не фиг лезть не в свое дело! Понял?

Я пожала плечами - что у них там за проблемы такие? А хотя, мне своих, что ли, мало? Что мне до их забот? Пусть сами разбираются! Тем более, что ни с Женей, ни, тем более, со Славой, я так и не смогла подружиться. И, если со Славой понятно почему, то Женю я совершенно не понимала - она была какой-то зашуганной, постоянно отслеживала взглядом местонахождения своего парня, дергалась, когда он подходил и, например, обнимал ее за плечи. На вопросы о том, не обижает ли он ее, задаваемые, конечно, Димкой (я на такое не решалась), она испуганно торопилась убедить нас в обратном. И мне казалось, что он все-таки обижает ее, но она, по какой-то неведомой нам причине, все равно с ним расстаться не может. Но это, опять же, было совершенно не моим делом...