У них там небольшая заминка на сцене. Патлатый гитарист, тот, что взглядом хотел меня четвертовать, что-то злое говорит ей. Она, глядя в пол, берет в руки гитару, ныряет в ремень, к ней прикрепленный. Барабанщик несколько раз звонко шлепает палочками друг об друга и они начинают играть что-то.

Я не стараюсь даже заставить себя прислушиваться. Я почему-то сейчас не могу. Только зрение работает. Каждое ее движение ловлю. Как пальчики струны перебирают, как голову склонила, следя за работой своих рук, как прядка волос на шейку упала. А эта губка прикушенная от усердия! Ох, какая девочка замечательная! Ее приодеть бы, Лизка и рядом не встанет!

- Ого, какую цыпочку наш Князь обнаружил в этой забегаловке! - тыкает в плечо бутылкой Стрелец. - я смотрю, ты стойку сделал на музыкантшу, как пес охотничий!

- Не твое дело, - огрызаюсь я.

Поднимает вверх руки, показывая, что сдается без боя. Но говорит совсем другое:

- Чего это не мое? Я ж друг? Друг я или нет?

Слышно плохо. Перекрикивать музыку совсем не хочется, но Костян все равно обзор закрыл своей тушей, поэтому недовольно киваю ему, но говорю другое:

- Может, хватит уже пить... друг? Вредно для здоровья.

Бросаю взгляд через его плечо на сцену.

- Вредно для здоровья так на баб западать! И даже опасно! - ржет он. - Хочешь, разузнаю о ней?

- Без тебя справлюсь! - рявкаю я. - Иди давай! А-то Энигма все шары в лузу забьет!

- Окей! А ты тут не слишком шали, Казанова!

- Как-нибудь без твоих советов обойдусь, - бросаю в его удаляющуюся спину.

Снова взглядом прилипаю к сцене... Хотя, к чему врать, к ней... К ней прилипаю! Встречаемся глазами. И у меня, как у мальчишки-школьника, сердце на мгновение замирает, а потом с силой бьется в грудную клетку, отзываясь шумом в ушах и даже, кажется, головокружением! У меня так никогда не было! Колдует она там, что ли? Медленно растягиваю в улыбке губы, поднимаю вверх большой палец, изо всех сил демонстрируя по памяти утраченную адекватность.

Телефон вибрирует в кармане. Мать. Выхожу на крыльцо, затылком ощущая ее провожающий взгляд. Покалывает иголками где-то в районе лопатки - радостно мне, что смотрит! Понравился, чувствую! И не важно, что парень с ней рядом ядом исходит! Мне это вообще безразлично сейчас. А ей... Разберемся.

- Да, мам, - бросаю в трубку, прижатую плечом к уху, застегиваясь.

Она что-то там... А мне вдруг чудится, что куртка моя девчонкой пахнет. А я даже имени ее... Вот это тебя торкнуло, Князь!

- Сердце у него! Пожалуйста...- включает меня на мгновение. Что?

- Что? - озвучиваю свои мысли.

- Отцу плохо во время операции стало! Ты что, не слышал, что ли?

Отец у нас - сапожник без сапог. Людям операции на сердце делает, а сам свое не лечит. А натура у него - ого-го какая! А характер! Невыносимый просто. Снова оперировал до потери пульса! Допрыгался, видимо. Точнее, долечил!

- Ты приедешь? - мать начинает всхлипывать.

- Еду, - бросаю в трубку и добавляю, проклиная себя за то, что пропустил это мимо ушей и не услышал. - Он жив?

10. 10 глава. София

- Что это за придурок с тобой выходил? - мы убираем инструменты уже далеко заполночь, и Димка, злившийся весь вечер на меня за долгую отлучку, вдруг решает выяснить отношения.

Пожимаю плечами - собственно, кроме имени, я ничего о нём и не знаю, так что не вру. Немного напрягает, что Димка так негативно об этом парне говорит, но я всё равно не могу защитить его из-за отсутствия голоса, да и не чувствую в себе сейчас такого уж сильного желания дать отпор, чтобы бросаться в драку за почти незнакомого человека.