Дождется, когда мать помолится, сунет деньги в ящик, на нужды храма, посмотрит по сторонам, убедится, что никто не видит, быстро перекрестится и выйдет. Креститься он как-то не привык, и от Сереги такой набожности не ожидал: бухгалтер все-таки и два высших образования, не деревня не образованная.

Зашли в храм – еще одна дверь. Серега снова три раза перекрестился, Толик один раз. Вошли во вторую дверь: справа прилавок, за ним девушка в платочке. Посередине прилавка свечи в коробке лежат, а с обеих сторон в прилавке щели, отделанные железом. Сергей поздоровался с девушкой, взял несколько свечей и сунул купюру в щель. Толя тоже взял пять свечек и, не зная, сколько класть денег, цена на свечи не указана, вытащил из бумажника самую крупную купюру и опустил в отверстие.

В храме шла служба, что-то тихо говорил священник, а потом пел женский хор. Но Сергей повернулся, перекрестился и пошел не вовнутрь, а левее от входа, к деревянному кресту, размером выше человеческого роста. Встал на колени, и поцеловал крест. Поднялся, перекрестился и поклонился кресту. Толик не знал что делать – он не ожидал от Сереги таких действий, поэтому начал оглядываться на людей вокруг, но никто не обращал на них внимание. Преодолевая непонятно за что чувство стыда, перекрестившись с видом, как будто в холодную прорубь собрался нырять, набрал в легкие воздуха и тоже встал на колени, поцеловал крест, поднялся и поклонился.

Серега стоял в арке у входа и молился на настенное изображение Сергия Радонежского. Они вместе подошли к иконе Богородицы, и Толик стал рассматривать внутренне убранство храма. Сергей крестился, ставил свечи у икон, молился, и его не замечал. Потом подошел к нему и с улыбкой, как-то ласково, что ли, как ребенку, шепотом, говорит: "Конечно, служба идет, ну ты все равно потихоньку, пройди и свечки к иконам поставь или их домой заберешь?". – "Да я не знаю куда ставить". – "У любой иконы, где подставка стоит".

Толик понимал, что на него никто не смотрит, да и знакомых тут быть не могло, почему стеснялся, сам не знал. Поставил свечи и попросил Богородицу, чтоб мать не болела и чтобы, не кодируясь больше, стать нормальным непьющим человеком.

Служба закончилась, он попросил Серегу найти икону с Николой Чудотворцем, почему-то мысли такие пришли. Она была справа от алтаря. Он обратился к Угоднику с просьбой помочь жизнь наладить, чтоб к старому никогда больше не возвращаться. Во время молитвы, состоявшей из двух с трудом составленных предложений, сердце усиленно застучало, разволновался. Уже не стесняясь, перед уходом, тоже как Серега, три раза крестился, сунул купюру в щель на прилавке, подумав: "На нужды храма, – и шепотом добавил, – Во славу Божью".

Пока шли до метро, Толику казалось, что рядом с ним, в храме, был какой-то другой человек, а не Серега – бухгалтер, с которым вместе в Таиланд ездили, – и он решил поговорить на эту тему.

– Я не знал, что ты такой набожный.

– Мы с тобой о прошлом ни о моем, ни о твоем никогда не разговаривали, – ответил Сергей.

И кратко рассказал, что когда-то, еще в Смоленске, он был майором юстиции, работал в налоговой. Разошелся с женой, она к другому ушла, а он места себе не находил и пить начал. Потом с работы уволился, плюнул на все и уехал на два месяца в Свято-Донской Старочеркасский мужской монастырь, просто пожить попросился. Оттуда уже вернулся другим человеком, и поехал в Москву, работу искать. Все это было десять лет назад. Но обязательно в храм ходит раз в месяц, бывает и раз в неделю. Сейчас выплачивает ипотеку за свою квартиру в Новогиреево, три года осталось. Когда он приехал в Москву, ему было столько же лет, как Анатолию сейчас. Недавно он выучился и получил водительское удостоверение, машину купил, девчонок по Москве катать.