– Привет… — осторожно протянула я, понимая, что, если мои догадки по поводу дачи неверны, то сейчас самое время вызывать санитаров.

– А мы тут на дачу собираемся, – нет, все же вызов бригады пока можно отложить.

– Понятно… — продолжила так же аккуратно, судорожно ища возможность пройти ускоренный курс о том, как научиться врать родителям и выглядеть при этом абсолютно невозмутимой.

К сожалению, так исторически сложилось, что с мамой и папой я была предельно честна. Просто не видела причины для лжи. И сейчас это все значительно осложняло.

– Привет, Машуля, – в коридоре появилась мама, наряженная в пестрый сарафан с подсолнухами и шляпу с широкими полями. Это она в таком виде картошку, что ли, сажать собралась? Или забыла, что у нас дача в глухой деревне, а не на лазурном берегу?

– Привет.

– Мы с утра на дачу. Внезапно у нас с Витей совпали выходные, – мама с умилением посмотрела на папу, а я с трудом сдержала смешок.

Парочка из них сейчас выходила что надо. Безгранично мужественный папа в шлеме и изящная мама в шляпке и мохнатых тапочках-собачках.

– Понятно.

– Жаль, что ты на учебе будешь.

Руки потянулись ко рту, чтобы вырвать мне язык примерно в тот же момент, в который с губ слетели слова:

– У меня выходной завтра. Звонила староста, англичанки не будет, – кажется, последние звуки я уже истерично провизжала, но это было уже неважно. Только что я собственным ртом угробила единственную реальную возможность отдохнуть!

– Это же чудесно! – в тот же момент в один голос пропели родители и тут же убежали назад в комнату, видимо, в поисках не менее стильного головного убора и для меня. Мы же семья все-таки.

Через пару минут, правда, мама вернулась, быстро сообщила о том, что у нас появился новый сосед, а потом отправилась восвояси, оставив нас с Ксероксом вдвоем.

Тяжело вздохнув, посмотрела на кота, который выглядел еще несчастней меня.

– Тебе хотя бы картошку сажать не придется! – буркнула, показывая, что мой уровень печали все же гораздо выше, а потом поплелась к себе, стараясь радоваться тому, что есть несколько часов для того, чтобы поспать.

А с утра начался полноценный апокалипсис, по крайней мере, именно так он должен выглядеть в моем понимании. Кажется, всю ночь родители провели, старательно разрушая квартиру, потому что даже добраться до ванной было весьма проблематично.

На самом деле нечто подобное происходило каждый год. Наверное, можно было даже специальный термин придумать. Что-то типа сезонной дачной миграции. Весной мы вывозили половину квартиры в деревню, а осенью волокли все это добро назад. О глубоком смысле сего действия я даже не пыталась задумываться, как, в принципе, и возмущаться.

До последнего сопротивлялся лишь Ксерокс. Мама искала его уже около пятнадцати минут, но все было безуспешно ровно до тех пор, пока я не заметила кончик хвоста, торчавший из-за занавески на кухне.

Кота, конечно, сдала, потому что страдать вдвоем все-таки веселей, хотя теперь при первой же возможности стоило написать предсмертную записку, потому что в том, что Ксерокс будет мстить, даже не сомневалась.

К половине десятого утра я была загружена в лифт в компании двух сумок и коробки, которая была совершенно неподъемной, однако маму это не останавливало.

– Неси к машине, – сказала она, после чего нажала на кнопку, и створки дверей захлопнулись.

– Отлично… — пробубнила я себе под нос, осматривая вещи.

К первому этажу кое-как взгромоздила на спину сумки, но вот выбраться из лифта удалось лишь с третьей попытки. В итоге после недолгих размышлений пришла к выводу, что единственным способом выволочь коробку из подъезда было тащить ее за собой, двигаясь спиной вперед. Где выход, я, вроде как, помнила.