Два слитных кивка. Поняли вроде.

– Вопросы есть?

Несколько потрясенная преподавательским гением чародея, Шэни нерешительно подняла руку.

– Ну?

– А как зовут этого… нашего этого…

– Дядюшку, – подсказала Ансива.

– Да, дядюшку…

Следующую запись в своем гроссбухе чародей сделал такую:

«Объекты стремительно осваиваются в новом образе. Опасения насчет эльфийского языка не подтвердились – разговаривают подопытные на нем, словно он для них родной. Заклинание, которое я использовал, имеет гораздо больше возможностей, чем предполагалось.

С научной точки зрения интересно было бы понаблюдать, что будет дальше, но, увы, не получится. В королевском дворце они станут недоступны моему взору… Впрочем, и тут можно что-нибудь придумать (nota bene: проверить Могучий Визор)… Интересно, уживутся ли мирно в отдельно взятом объекте две сущности? И какая победит…»

Чародей сидел у окна и хорошо видел, что творится во дворе. Шэни и Ансива, отправленные с ответственной миссией в баню, бегали голышом вокруг нее и визжали, хлеща друг друга влажными полотенцами.

«Возможны серьезные когнитивные искажения, – записал в книгу Балимор. – Подобный опыт не описан в магической литературе, и заклинание, которое я использовал, кажется, никогда и нигде не применялось. По этой причине не берусь предсказать последствия…»

– Дура!

– Идиотка!

– Я тебе шары выцарапаю!

Балимор вытянул шею. Эльфийки старались оторвать друг у друга скальпы.

«Вероятно, периодически две части сознания – женская и мужская – станут соперничать».

Перо с противным звуком скребло плотную желтую бумагу.

– Коза драная! – заорала Шэни и, размахнувшись, врезала Ансиве по морде. Блондинка кувыркнулась в кусты приемом, хорошо известным в среде кабацких завсегдатаев.

«Да, сомневаться не приходится, – добавил Балимор, – сущности борются и периодически одерживают верх…»

Ансива в долгу не осталась, и уже через секунду выпрыгнула из кустов, вооруженная длинной палкой. Сестры скрылись из вида.

Отбросив перо, Балимор встал и направился к выходу, намереваясь прекратить это безобразие.

Если кое-кто здесь забыл о деле, он напомнит.

– Эй, прекратите! – заблеял старик.

Девицы носились вокруг бани. На третьем круге чародей загородил им дорогу и понял, что переоценил свои силы. Его сшибли, и удар получился такой, что искры полетели у бедолаги из глаз. Балимор низвергся оземь, аки сухая коряга.

– Упс, – сказала Шэни, склоняясь над ним. – Перестарались!

– Это ты виновата, тощая задница!

В поле зрения чародея возникла вторая голова.

– Чего? У кого это тощая!

– Помнишь Сладкую Бетти из таверны в Москринне? Так тебе до нее далеко!

– Сейчас я тебе мозги вышибу, курва!

Чародей вытянул руку, упираясь указательным пальцем в небо.

– Кхххыыы… – сказал он, хватая ртом воздух. Вместе с воздухом он всосал пролетавшую мимо муху и закашлялся.

– Ладно, давай затащим его в дом, а то помрет, – сказала Ансива.

Эльфийки взяли старика за ноги и поволокли, словно мешок. Через некоторое время Балимор оказался на своей кровати.

– Если… если… чтоб вас дьяволы взяли! – забулькал он, наполняясь праведным гневом. С каким наслаждением он всыпал бы сейчас этим бандиткам по голым задницам! – Чтоб вы запаршивели… я стараюсь ради вас… я… кхыыыыы!..

Шэни, повисшая на спинке кровати, с тревогой посмотрела на сестру:

– Слушай, он ласты не склеит?

– Может, и склеит, – пожала плечами Ансива. – Ему двести лет. Тут призадумаешься.

Старик бился в конвульсиях, пытаясь донести до столь невосприимчивых и неблагодарных ушей свою мысль.

– Быстро… быстро…

– Дедуля, дыши глубже, – посоветовала Шэни. – Глубже. И говори четко и ясно.