– Почему? – спросила Ансива, бросая на чародея лукавый взгляд.

В горле у Балимора что-то застряло.

– Откуда я знаю? – хрипнул он. – В этих письмах говорится, что вас посылают в Долерозию. Тут еще куча всякой галиматьи: Фетала рассказывает брату о своей жизни в Аладии. Однако письма эти вы королю не отдадите.

– Почему? – спросила Шэни.

– Потому, что вам тогда требовалось бы выучить материал досконально, чтобы не попасть впросак, если начнутся расспросы! А у нас нет на это времени. И… – Чародей не стал говорить, что сильно сомневается в умственных способностях обеих. – Неважно… Вы возьмете с собой только это. – Старик потряс перед девицами несколькими свитками и засунул их в тубус. – Там ничего особенного, формальности. Главное, ведите там себя прилично. Вы… вы… так бесконечно далеки от придворного эльфийского мира, как прям я не знаю…

– Справимся, – отмахнулась Шэни, пытаясь сесть нога на ногу. Получилось только с третьей попытки – мешал длинный подол.

– Не волнуйся, мухомор. Дельце провернем без шума и пыли, – добавила Ансива, озаряя комнату улыбкой.

Чародей потер лоб дрожащей рукой, от нездорового возбуждения его колпак съехал на бок и держался только чудом.

– Боюсь, тихо не получится.

Разбойники его не слушали. Никто из них еще вчера не подумал бы, что можно так долго и тщательно обсуждать фасон платья и качество тончайших кружев.

Балимор еще раз убедился, магия работает.

– Давайте повторим все то, что вам нужно знать. Так, чтобы от зубов отскакивало.

– Да ладно, запомним, – надула губки Ансива, подпирая голову обеими руками. – Скучно, и я хочу мороженого…

– Я тоже. А еще зефира! – поддержала сестра, пытаясь состроить умоляющий взгляд.

Чародей выпучил глаза.

– Перестаньте!

– Хотим, хотим, хотим! – заканючила Ансива.

– А знаете, что с вами будет, если вас разоблачат? – спросил старик самым зловещим голосом, какой смог найти в своем арсенале.

Конечно, они не знали. Вообще, как мог убедиться Балимор, их представления о жизни эльфов были, мягко говоря, поверхностными. Имейся у него в распоряжении время, чародей подковал бы приятелей лучше, но уж что есть, то есть.

– Предателей, мошенников, клятвопреступников, согласно эльфийским законам, сначала награждают батогом.

Разбойники напряглись. С батогом и другими разновидностями телесных наказаний они уже были знакомы.

– Секут преступников при всем честном народе.

– Садисты, – простонала Ансива.

– Потом их раны посыпают солью. Потом обливают кипятком, от которого кожа сначала пузырится, а затем слезает пластами.

Шэни прижала ладошку ко рту, в ее глазах заблестели слезы величиной с лесной орех

– Ну а когда приговоренные выплюнут свои легкие от криков, их четвертуют и бросают на съедение собакам-эльфоедам, – закончил рассказ чародей, выдумавший все, от первого до последнего слова.

Эффекта, впрочем, он добился, да такого, что пришлось срочно искать валерианку. Ее не было, тогда чародей нашел пустырник и напоил обеих девиц.

– Поэтому в ваших интересах слушать и запоминать. А потом еще раз слушать и еще раз запоминать!

Наревевшись до икоты, с красными носами и красными глазами, разбойники стали гораздо восприимчивее.

Балимор потратил битый час на подробный инструктаж, объяснял на пальцах, сердился и повторял снова. Притащил даже классную доску из кладовки, на которой рисовал мелом какие-то схемы.

– Поняли?

Балимор свалился на стул, обвиснув, словно мокрый носок. Несметное количество лет назад он преподавал в МА (Магической Академии), где учились одни безмозглые болваны, но и там публика была на несколько порядков выше в интеллектуальном отношении.