Квартира Макса пока что для нее самое безопасное пространство. Сюда, кроме меня, никто не ходит. Девушки у него нет постоянной, сам он далеко, а родителям его вообще пофиг на эти «квадраты». Лично убедился, проживая тут уже седьмой месяц.

Я Макса знаю практически с пеленок. Одно время наши отцы мутили бизнес на двоих. Его родители всегда рады мне и воспринимают меня как еще одного своего сына. Жаль, они не мои настоящие родственники, каких всегда хотел иметь.

Вот и здесь, я уверен, они бы меня поддержали.

Настя, Настя...

И что потом?

Суп с котом.

Совсем не понимаю, для чего я это делаю. Ношусь со Снежинкой, крохотной и беззащитной, склонной затеряться в этом большом и жестоком мире.

В общем, по какой-то причине я рвусь защищать ее, по какой точно — непонятно. Может быть, просто хочется сделать что-то хорошее человеку, у которого ничего нет. Именно материального. А вот духовного в ней с избытком. Нужно немножко помочь ей поднять все это на один уровень. Чтобы хватало и того, и другого.

Время семь утра и ни хрена не сплю, потому что... Всю ночь ворочался на гребаном диване в гостиной, вежливо предоставив Насте спальную комнату, которую занимал раньше. Третья комната принадлежит Максу, туда вход посторонним запрещен. Поэтому довольствуемся малым, но уютным.

Когда говорил ей о куче планов, не соврал.

Во-первых, мне нужно затариться едой на несколько дней вперед.

Во-вторых, все-таки хочу посмотреть на ее мудака-дядю, просто задать ему один гребаный вопрос, а потом... Если сдержусь и не вмажу придурку, достану ее листы и акварель из дома. Привезу. Пусть рисует, если ей это нужно.

В то время, как буду рассекать по подиуму, я буду спокоен — девчонка занята делом.

И в-третьих...

Бреду на кухню по привычке в одних трусах, откуда раздаются звуки и шорохи.

Настя не спит.

Завтрак варганит?

М-м-м... Аромат не ощущается, но ноздри в предвкушении щекочет.

Черт.

В прихожей возле двери в глаза бросаются ее стоптанные кроссы, вид которых заставляет меня перекроить все свои планы.

Сначала ее одежда и обувь, а все вышеперечисленное потом...

Прохожу дальше и вижу, как Настя, задумавшись, изучает варочную панель, стоя в одной вязаной кофте, которая чуть прикрывает ее маленькую задницу.

Идеальную. Ненамеренно мои руки это запомнили.

Прислоняюсь плечом к дверному косяку, борзо разглядываю ее ножки, скользя глазами вниз-вверх. Взгляд опускается на стопы в уже знакомых шерстяных носках.

Прикольно, кстати, смотрится.

По-домашнему уютно и сексуально, я бы сказал. Все потому, что ее ноги...

— Доброе утро, — оборачивается на меня с легкой улыбкой на губах, но быстро прячет свои глаза.

Да, я в черных боксерах, и че? Не без них же.

— Доброе, — продолжаю наблюдать за ее смущением исподлобья. Обожаю, когда она теряется.

Я сказал, обожаю?

Даю мысленно себе затрещину.

— Че делаешь?

Гоню от себя разные мысли, в которых только я и эта девушка с чудными волосами.

— Замесила тесто, — ненароком зачерпывает пальцем густоватую жидкость из миски и отправляет в рот, пробуя на вкус.

Бли-и-ин.

Все утреннее напряжение, что насильно сдерживал, таки ухает вниз.

— Пытаюсь приготовить блинчики.

— Блинчики?

Давно не ел их. Именно домашние. Приготовленные с любовью, что ли.

— У меня дома... — осекается, — другая плита.

Даже представлять не хочу, какая.

— Не знаю, как включается эта... кхм, штуковина. Ты знаешь? — Настя решает бросить на меня взгляд, на этот раз смотрит только в лицо.

Знаю.

Я знаю, как моментально включается другая штуковина, — мысленно ухмыляюсь своей шутке.

Тормози. Девчонке вряд ли понравятся мои недалекие намеки. Она сделана из другого теста.