Я упёр­лась Ко­ле в грудь и отод­ви­нула от се­бя:

— Я прек­расно по­нимаю, во что вля­палась. Это ты не по­нима­ешь, ку­да по­пал. Тут те­бе не Ов­ся­нов­ка, ве­ди се­бя при­лич­но. От­крой дверь!

Ко­ля взял ме­ня за пле­чи, же­лая то ли об­нять, то ли встрях­нуть, и я пис­кну­ла от бо­ли.

— Что с то­бой? Ань?

Он уви­дел край по­вяз­ки, выг­ля­дыва­ющий из во­рота фут­болки.

— Ты ра­нена?! По те­леви­зору ска­зали, что в ре­зуль­та­те взры­ва ник­то не пос­тра­дал. А у те­бя ухо в зе­лён­ке, шея и… пле­чо? По­кажи! — он на­чал стас­ки­вать с ме­ня фут­болку.

— Ко­ля, от­стань, — гром­ким шё­потом ска­зала я.

— Ты с ума сош­ла? У те­бя ос­ко­лоч­ное ра­нение, а ты мол­чишь и ото всех скры­ва­ешь? Ну-ка сни­май, я дол­жен пос­мотреть, что там у те­бя!

Он быс­тро и нас­той­чи­во из­ба­вил ме­ня от одеж­ды и чуть при­под­нял бин­ты на пле­че.

— Ох ни­чего се­бе… — про­шеп­тал он го­лосом, пол­ным со­чувс­твия.

— Всё нор­маль­но, — воз­ра­зила я, — до свадь­бы за­живёт.

Он взял ме­ня за го­лову, слов­но со­бира­ясь по­цело­вать, и серь­ёз­но ска­зал:

— Аня, ты же по­нима­ешь, что ни­какой свадь­бы не бу­дет? Этот Ки­рилл не же­нит­ся на те­бе, он слиш­ком… — Ко­ля зап­нулся, — слиш­ком бо­гатый и смаз­ли­вый. И весь на пон­тах. Та­кие, как он, не же­нят­ся на та­ких, как ты. — Дверь в ван­ную от­кры­лась, но Ко­ля сто­ял за­дом и не ви­дел. — А ещё он слиш­ком ста­рый для те­бя. Сколь­ко ему? Со­рок лет?

— Мне семь­де­сят че­тыре, — ска­зал Ки­рилл.

Я от­пря­нула от Ко­ли и прик­ры­ла грудь од­ной ру­кой. Вто­рая и так без под­держи­ва­ющей пе­ревя­зи ны­ла и пос­тре­лива­ла болью. Я Ко­лю не стес­ня­лась: в детс­тве мы час­то ку­пались в озе­ре го­лыми, он мно­го раз ви­дел мою дет­скую грудь. А во взрос­лом воз­расте она не силь­но-то из­ме­нилась. Но Ки­рилл мог вос­при­нять моё по­веде­ние как приз­нак ин­тимной бли­зос­ти меж­ду мной и Ко­лей.

— Всё рав­но ты нам­но­го стар­ше, — не сда­вал­ся Ко­ля, хо­тя и уло­вил сар­казм. — Мог бы по­луч­ше прис­матри­вать за дев­чонкой, а не до­водить до это­го.

Он об­ли­читель­ным жес­том ткнул в моё пле­чо.

— Вот здесь ты прав, — от­ве­тил Ки­рилл. — Это моя ви­на, и я со­бира­юсь её ис­пра­вить — ес­ли ты не бу­дешь мне ме­шать.

Ко­ля на­дул­ся. Ки­рилл ска­зал при­мири­тель­но:

— Пой­дём­те ужи­нать, еду при­вез­ли.
 

***

Де­душ­ка не пил, я не пи­ла, Олег Иго­ревич то­же наз­вался трез­венни­ком — в ито­ге вод­ку Ки­рилл на­ливал толь­ко се­бе и Ко­ле. Я хо­тела пре­дуп­ре­дить, что Ко­ле нель­зя мно­го вод­ки, ему луч­ше ста­кан пи­ва или сид­ра, но ре­шила не вме­шивать­ся. Они оба бы­ли нас­тро­ены друг про­тив дру­га — это чувс­тво­валось.

— В сем­надцать лет я по­шёл учить­ся в ав­тошко­лу, а эк­за­мены сдал в во­сем­надцать — с пер­во­го ра­за. Ну так пра­виль­но, я же с че­тыр­надца­ти лет во­жу ма­шину. Ме­ня отец учил — у не­го был ста­рый «Опель Век­тра». А как по­лучил пра­ва, так ме­ня сра­зу в ар­мию заб­ра­ли, — на­чал рас­ска­зывать Ко­ля пос­ле пер­вой рюм­ки.

Мы все его слу­шали, по­едая пиц­цу на тер­ра­се. Уже на­чало тем­неть, и Ки­рилл вклю­чил под­свет­ку вдоль ог­ражде­ния и вок­руг сто­ла. Сра­зу ста­ло у­ют­нее.

— Про­шёл ме­дос­ви­детель­ство­вание, на за­седа­нии при­зыв­ной ко­мис­сии ме­ня оп­ре­дели­ли в су­хопут­ные вой­ска, и пря­мо из во­ен­ко­мата я от­пра­вил­ся на сбор­ный пункт. А от­ту­да — к мес­ту про­хож­де­ния служ­бы.

— У вас в Ка­релии? — уточ­нил Олег Иго­ревич, под­таски­вая к се­бе вто­рую ко­роб­ку с мяс­ной пиц­цей.