А вдруг он ме­ня по­целу­ет? Вдруг его гу­бы на мгновение тронут мои?

Ли­шить­ся этих ещё нес­лу­чив­шихся вос­по­мина­ний мне бы­ло жаль. Я, как на­учен­ная горь­ким опы­том бел­ка, хо­тела за­пас­тись вос­по­мина­ни­ями впрок, что­бы в го­лод­ные зим­ние но­чи дос­та­вать прип­ря­тан­ное и нас­лаждать­ся крош­ка­ми жар­ко­го ка­лифор­ний­ско­го ле­та. Нас­лаждать­ся вос­по­мина­ни­ями о Па­ше Мол­ча­нове — чу­жом му­же и чу­жом дру­ге. Да и в прин­ци­пе о чу­жом для ме­ня че­лове­ке, нес­мотря на неч­то не­уло­вимое и не­выс­ка­зан­ное, что ви­тало меж­ду на­ми. Я так и не смог­ла дать это­му оп­ре­деле­ние. Ин­те­рес? Же­лание? Лю­бовь?

Он бо­ял­ся, что я раз­ру­шу его жизнь, но я бы­ла силь­ней и бла­гора­зум­ней, чем он ду­мал. Я смо­гу про­вес­ти ря­дом с ним нес­коль­ко дней и не на­делать глу­пос­тей. Он мне по­может. Он всег­да по­могал сох­ра­нить мне дос­то­инс­тво и сде­лать пра­виль­ный вы­бор.

А пос­ле его свадь­бы всё бу­дет кон­че­но.

— У мо­его дру­га в Ка­лифор­нии жи­вут мать и сес­тра. Сес­тра ско­ро вы­ходит за­муж, и она… они с же­нихом приг­ла­сили нас на свадь­бу.

Клерк заг­ля­нул в ка­кую-то бу­маж­ку:

— У вас есть родс­твен­ни­ки в Рос­сии?

— Де­душ­ка.

— Вы пла­ниру­ете эмиг­ри­ровать в США?

— Нет.

— Бла­года­рю вас. Ре­зуль­та­ты бу­дут со­об­ще­ны вам в те­чение не­дели по ад­ре­су, ука­зан­но­му в за­яв­ле­нии.

В те­чение не­дели? Всё это вре­мя я дол­жна бу­ду на­ходить­ся в Эс­то­нии и ждать по­луче­ния пас­порта? Я рас­те­рян­но отош­ла от окош­ка. Проз­ву­чало имя Оле­га Го­лубе­ва.

— По­сиди здесь, по­дож­ди ме­ня, — поп­ро­сил он.

Он вер­нулся че­рез пять ми­нут, и мы на­конец-то выш­ли на ули­цу. Олег за­курил под на­весом, а я вдох­ну­ла пол­ной грудью гус­той влаж­ный воз­дух. С не­ба сы­пались круп­ные дож­де­вые кап­ли, пу­зыри­лись в лу­жах, сту­чали по кры­шам ав­то­моби­лей.

Ког­да Мол­ча­нов же­нит­ся — всё за­кон­чится. Он мно­го раз уби­вал ме­ня хо­лод­ностью, не­дове­ри­ем и от­ка­зом за­мечать мои чувс­тва — но всё как-то не до кон­ца и без нас­то­ящей жес­то­кос­ти. Он слов­но жа­лел ме­ня и ос­тавлял шанс на спа­сение. От­ру­бал хвост по ку­соч­ку, а по­том ро­нял па­ру слов, ко­торые мож­но бы­ло трак­то­вать дво­яко, и мой хвост чу­дес­ным об­ра­зом от­растал — ещё пу­шис­тее, чем преж­де. Свадь­ба по­ложит это­му ко­нец. Свадь­ба — кон­троль­ный выс­трел пря­мо в сер­дце. И я дол­жна че­рез это прой­ти, что­бы жить даль­ше и не стра­дать о том, что не­воз­можно.

Я вспом­ни­ла о ма­ме, ко­торая по­лучи­ла пу­лю в грудь, и вздрог­ну­ла. Олег за­метил это, сде­лал пос­леднюю глу­бокую за­тяж­ку и выб­ро­сил оку­рок в ур­ну.

— По­еха­ли, — ска­зал он, — у ме­ня кое-что для те­бя есть.
 

***

Он при­пар­ко­вал­ся око­ло Пло­щади сво­боды и дос­тал из сум­ки боль­шой зонт. Обо­шёл ма­шину, рас­пахнул мою дверь и пре­дуп­ре­дитель­но рас­крыл чёр­ный ку­пол.

— Хо­чешь про­гулять­ся по Ста­рому го­роду?

По не­му бы­ло вид­но, что он спра­шива­ет для про­фор­мы и от­ка­за не при­мет, но на са­мом де­ле я не воз­ра­жала: мне то­же хо­телось про­гулять­ся. Не воз­вра­щать­ся же на ях­ту в порт? Па­нора­ма го­рода с мо­ря за­вора­жива­ла, но по­бывать внут­ри кре­пос­тных стен бы­ло очень за­ман­чи­во. Я взя­ла Оле­га под ру­ку и, не то­ропясь, мы дви­нулись че­рез пло­щадь в ту сто­рону, где вид­не­лись шпиль ра­туши и слеп­ленные друг с дру­гом сред­не­веко­вые до­миш­ки. Иг­ру­шеч­ные, как на рож­дес­твенской от­крыт­ке.

— Вы тут бы­ли?

— Да, мно­го раз. И в детс­тве, и по­том, ког­да Эс­то­ния ста­ла не­зави­симой. Я люб­лю Тал­лин. Здесь я пе­режил са­мый бур­ный ро­ман в сво­ей жиз­ни.