— Алло! — Я подавилась и закашлялась. — Извините! Что вы хотели?

— Мы с вами договаривались, что я заеду в десять за пластинками, — ответил веселый мужской голос. — Я на месте. Жду.

— О, отлично! — Я отложила стопку тяжелых пластинок в ветхих конвертах, подписанных фиолетовыми чернилами еще с утра. — Сейчас спущусь. У вас какая машина?

— «Мазератти», — сообщил голос.

Я чуть не поперхнулась опять.

Надо же, парни на таких тачках что-то покупают на «Авито», удивительно.

— Синяя, — уточнил будущий покупатель.

Да уж, у нас во дворе прямо заблудиться можно в этих мазератях…

Стопка пластинок оказалась намного тяжелее, чем я думала, но не успела я сделать и пяти шагов от подъезда, заваливаясь на сторону, как хлопнула дверца машины и ко мне подскочил высокий мужчина в пиджаке с короткими рукавами.

— Я Кирилл, — представился он сразу, подхватывая ручки сумки. — Мы с вами только что разговаривали. С вами же? Вы Варвара? Это пластинки?

— Со мной… — я выпрямилась и выдохнула, разглядывая его с неприличным любопытством. — Пластинки. Там, знаете, Утесов, хор еще какой-то, «Черная ночь»… ну, я писала вам. Надеюсь, там окажется что-нибудь для вас ценное.

— Да я не себе! — Кирилл заразительно засмеялся и легко махнул сумкой, взвешивая ее на вытянутой руке. Волосы у него были рыжие, похожие на медную проволоку, и завернуты по современной моде в гульку на макушке, улыбка обаятельная, а глаза прятались за круглыми темными очками. — У меня брат любитель. У него скоро день рожденья, и этот старый хлам — единственное, что его порадует. Поверьте, я все перепробовал. Однажды даже яхту подарил. Ноль эмоций. Зато как пластинки увидит — глаза горят и трясется весь.

— Надеюсь, про яхту шутка… — пробормотала я. — Хотя коллекционеры — они такие.

— Ой, чуть не забыл! — Кирилл достал из кармана пиджака телефон. — Сколько я должен? Не помню, какая там цена стояла.

— Ничего не надо! — махнула я рукой. — Если человек так сильно будет рад, что даже яхта меркнет, пусть радуется.

— Спасибо, Варвара, но все же… — Кирилл опустил глаза в телефон и потыкал в экран. — Надеюсь, не сильно промахнулся. Удачного вечера!

И он снова улыбнулся мне, заразительно и ярко, и пошел к своей синей «мазератти», хищно ухмылявшейся радиаторной решеткой со значком-трезубцем.

Я медленно выдохнула. Интересное приключение, можно будет похвастаться Женьке.

4. Кое-что чужое

Я валялась на горе полотенец, подложив под голову огромную пуховую подушку, найденную в самом дальнем шкафу. Подушка была просто чумовая — огромная, мягкая, в нее можно было провалиться, как в облако. Умели же люди жить! Пожалуй, оставлю ее, не буду выбрасывать.

Женька устроилась на диване, как приличная женщина. Если приличные женщины задирают ноги в черных чулках на стену, «чтобы отдохнули от каблуков». Она придвинула поближе стол, где мы устроили импровизированный бар, и теперь вообще не надо было никуда двигаться.

Мы хотели «пьяный девичник», чтобы отметить мое новоселье и не случившуюся свадьбу, — заморочиться с коктейлями и закусками, купить ром, текилу, сиропы, газировку, манговое мороженое, свежую мяту… Но в итоге как открыли бутылку красного, так и забили на все остальное.

Лень.

— Вот эти янтарные бусы мне давали посмотреть только издалека, боялись, что я их испорчу…

Руки дошли наконец до шкатулки с украшениями, и я с удовольствием хвасталась сокровищами, которые теперь по наследству перешли мне.

Завещание мы, конечно, еще не открывали, но мама отдала мне квартиру на разграбление, сказав, что ей вообще ничего не нужно, а я могу делать, что хочу.