Невероятно!

Вот что значит вожделение вперемешку с хмелем, и не такое покажется.

Прикрыв веки, Лана выпустила тихий стон, и тёплое дыхание пробралось по шее к подбородку, перебежало к виску, а затем вернулось к губам.

Целуй же!

Эд лишь обжег подбородок горячим прикосновением кожи к коже, переместил губы куда-то вверх, чтобы тут же спрятаться в ее волосах и задышать тяжело и часто. Длинные пальцы чувствительно помяли локоны, а нежные поцелуи замерли, чтобы потеряться, разбежаться мурашками по телу. Остыть.

Все ещё держится на расстоянии, будто не может перейти черту.

Желанный недосягаемый десерт. Лана готова вступить в настоящую битву за ласки, ухаживания и… порывистый низкий хрип над ухом. И именно ему, Эдгару, хотела подарить то, что хранила столько лет. Невинность. Да и она всегда знала, что появится особенный мужчина, которому Лана отдаст все.

Сердце и душу в том числе.

Впившись пальцами в каштановые волосы, она неосознанно прикоснулась к жарким губам Эда. Плотно. Отчаянно. Так долго ждала этот миг, что больше не было сил сдерживаться. Сама сделала шаг, сама настояла и вырвала его ответ. Тихий поверженный вздох обжег кожу, и теплый язык, приоткрыв губы, скользнул в рот: нежно, осторожно, робко.

Хотелось закричать, что ей нужно больше, ярче, неистовей, но Лана боялась спугнуть его своей ненасытностью и диким голодом. Подумает ещё, что извращенка.

Эдгар распалялся быстро. Через два-три глотка уже задыхался от страсти. Пил, неистово пил поцелуи, проникая до самых глубин наслаждения, придерживая ее затылок, заставляя Лану запрокидывать голову, путал пальцы в волосах. Ласкал языком, как сумасшедший, обдавая лицо горячим дыханием и стонами. Он дергал невидимые струнки, что отзывались приятной болью в пояснице и заставляли девушку раскрыться и закинуть на него ноги. Притянуть к себе.

Широкий. Огромный. Твердый.

Одежду снимать было некогда. Звякнула молния, пряжка ремня стукнулась о пуговицу.

Лана

Настойчивые руки скатали ткань платья до талии и приоткрыли бедра. Нежные пальцы подцепили край трусиков и одним слаженным движением порвали кружево. Эдгар дышал тяжело, через нос, губы раскрывались в невысказанных фразах, но он молчал, будто боялся, что любое слово – разрушит тонкую иллюзию их безумия.

Двигаясь выверено, будто голодный тигр, он приподнялся и снова опустился к губам. Покусывал, мял их, отодвигался, чтобы судорожно вдохнуть, окинуть Лану хищным взглядом и снова напасть. Немного грубо, но так сладко, что она ни о чем другом в тот миг не могла думать.

Только отдавалась ему полностью.

Каждый мускул напрягся от предвкушения, в кончиках пальцев бесновался горячий пульс, в паху будто распустился огненный цветок, что лозами обвил поясницу, запустил корешки в тесную глубину и потягивал-потягивал до болезненно-сладкой истомы.

Лана знала, что Эд не отступит. Чувствовала это по точным движениям его ладоней, что сминали грудь и осторожно сдавливали шею, приподнимая подбородок и раскрывая губы сильней. Глубокие поцелуи прерывались на короткие вздохи, между которыми они сталкивались дрожащими телами, но Эдгар не спешил, сам не раздевался, а лишь нападал и кромсал ее терпение, отчего хотелось его больно укусить. Казалось, он сдерживается из последних сил, как натянутая тетива лука. Ещё миг – и вылетит стрела.

Приятное наслаждение, охватив низ живота, вынудило Лану дернуть мужчину на себя. Пальцы неожиданно сильно обожгло, будто она окунула их в кипяток или тлеющие угли.

Зашипела.

Непроизвольно убрала руки и распахнула глаза. Мужчина горел. Полыхал. Отчего Лана задохнулась криком.