4. Глава 4

Я одинаково ненавидел в этот момент и Тимофея, и Лерку, кажется. Все проблемы из-за нее, начиная от разваливающейся личной жизни до самооценки, которая устремлялась к плинтусу.

Королевишна, тоже мне!

Зараза обыкновенная, которая сердце разбила своим уходом.

Сама придумала, сама же и обиделась!

А мне теперь локти кусай, да пробирайся по сугробам и все ради чего? Ладно бы на свидание бежал, так ведь нет… исправлять. Еще бы знал как!

Если Тим искренне считал, что я должен справиться, то он крупно ошибался. Ни единой мысли по этому поводу в голове, и идей тоже ноль. Рассчитывал на везение, ну, может, поймет, успокоится, войдет в положение.

Зачем ей этот красный-то диплом?!

На полку положит, детям будет хвастаться… Обойдется. Тем более, что детей она планировала не от меня, похоже.

Так что нечего теперь жаловаться, сама напросилась!

Еще и Козловский что-то этот вспомнился не к добру. Он давно вокруг моей Лерки вился, все порог околачивал, а тут распушил перья, посчитав, что победа у него в кармане. Ага, сейчас!

И пока добрел до общаги почти договорился с внутренним голосом, что Лопухова хоть и не моя, но и девчонкой этого козла тоже не станет!

Только Козловский, видимо, считал по-другому. Тачка его была припаркована рядышком. Ее все в округе знали, со стипендии на такую не заработать. Если только какой орган продать или в лотерею выиграть. И как только я ее увидел, так зубами со злости даже заскрипел.

Ну, гад! Держись! Разом забыл, кажется, зачем вообще шел!

Натянув посильнее капюшон, я принялся вертеться на месте, отмечая при этом, что у Лерки в окнах свет горел.

Снежком, что ли, запулить? Нет. Рано.

Да и свидетелей тут достаточно, дворник вон один чего только стоил. Кстати, дворник… оживился тут же я, уставившись на старичка, что пытался почистить детскую площадку за забором. Лопата! Хм… а почему бы и нет!

– Отец, отдохнуть не хочешь? – обратился я к нему, протиснув голову через прутья.

Старик разогнул горбатую спину, всматриваясь в мое лицо. Свет тусклых фонарей до конца сделать это не позволял ему, да и сам дворник, кажется, был подслеповат.

– Кто ж не хочет? В такую погоду лучше дома перед телевизором, – разминая шею, улыбнулся он добродушно.

– Ну так отдохни часок, – забирая из его рук лопату, строго произнес. – Я за тебя поработаю.

– Нельзя, – уперся он, – начальство накажет.

– Начальство твое с Мальдивских островов не увидит. Расслабься.

Тот не сдавался, но я обладал даром убеждения, да и последние пятьсот рублей в кармане сделали свое дело.

Теперь лопата была в моих руках, а значит, сначала Козловский ответить должен за длинный язык, а потом Лерка за вредный свой характер.

Я уложился за час.

Снег лежал уже не первый день, стал потому тяжелым немного. И чтобы перетащить его в нужное место, семь потов пролил. Но работой был доволен! Правда, только я.

– Э-э-э, – взирая на гору снега, промычал дедок.

Глаза его округлились, похоже, мой энтузиазм рушил его взгляды на уборку.

– Если что, ты не в курсе! – на всякий случай произнес я.

– Вот те крест, – все еще рассматривая огромный сугроб перед капотом блестящей тачки Козловского, промолвил он.

Ну, и прекрасно!

Отряхнулся, поправил куртку и направился под окна Лерки.

– Лер, – выкрикнул я, но по дороге проехал какой-то тугоухий, заглушая мой голос своими битами. – Черт!

– Лопухова, – приложив ладони ко рту, проорал я точно в рупор.

Снова никакого движения с той стороны.

Можно было, конечно, как-то договориться с вахтершей или на худой конец обмануть ее, проникнув внутрь, чем, впрочем, другие парни и занимались, но я решил, что на сегодня с Тимофея достаточно.