– А почему не мама Стефана? Почему вы решили, что не Лаура ваша вторая половина? Ведь с ней вы прожили почти тридцать лет вместе! Вы же были с ней счастливы.

– Мы были очень счастливы. Я был уверен, что Лаура это Ариа. Я любил её как Арию!

– Мне кажется это жестоко, жить с одной, и всю жизнь любить её… но любить как другую…

– Я не виноват! – Ромул постарел и осунулся ещё на несколько лет. – Я не виноват, что не могу забыть Арию! Разве я виноват в этом? Ты думаешь я счастлив? Ты знаешь, что такое жить в ожидании десять, двадцать, тридцать лет… тысячу лет? Ничего не могу с собой сделать. Моя память – моё проклятие и наказание. Я ни на грамм, ни разу не обидел Лауру. Зря Стефан так злится, он не понимает ничего…

– Как можно думать, что Лаура, это Ариа, и наоборот?

– Можно. Думаешь мне нравится так жить? Я хочу наложить на себя руки. Я устал.

– Наложить на себя руки? Какая глупость!!! Ромул!!! Не смейте! Для Алекса вы чудо света, для меня вы как родной отец, а Стефан очень сильно любит и вас и маму… ему просто немного ревностно слышать про другую женщину в вашей жизни, но это пройдёт! – угнетенно пробормотала Мария.

– Страшно, что если я наложу на себя руки, я прерву и её жизнь… а ведь возможно именно сейчас, она счастлива как никогда!

– Почему вы считаете, что прервёте её жизнь?

– Потому что я – это она. А она – это я. Мы две половинки одного целого. Когда умираю я, Ариа тоже умирает.

– Это как? – удивилась невестка.

– А как умирают люди? Навсегда… Как же ещё… – Ромул выехал из комнаты, давая понять, что диалог окончен.

Через два часа после этого разговора, когда все уже собирались ложиться спать, Стефан пришёл в комнату отца чтобы поговорить ещё раз.

Он очень любил его, безумно… и нехотя признавал… семья у них была идеальная! Они очень много путешествовали, обязательные праздники у семейного очага, рыбалки и футбол, дорогущие подарки от Санта Клауса и тихие семейные вечера. Детство и юность Стефана прошли в огромной любви и заботе со стороны родителей. Мама всегда пекла пироги и тортики, а папа уделял всё своё свободное время ему. Скорее всего, произошёл сбой в голове отца в связи со смертью любимой жены, и психолог был прав… Он всё ещё не верит в её смерть. Ведь они всегда держались за руки и ни разу в своей жизни не повышали друг на друга голос.

Стефан это понимал, и чувствовал себя виноватым за срыв в гостиной. Мария тоже подлила масла в огонь, устроив мужу неплохую взбучку за это, ведь для неё эта семья была самой лучшей, как и для любого ребёнка из детского дома.

– Я был не прав папа.

– Я тоже Стефан, я тоже во многом не прав.

– Спасибо что не держишь зла, Мария переживает, да и мне не даёт покоя, что накричал на тебя.

– Я очень хорошо понимаю твои чувства, сам очень переживал… потеря Лауры чуть не убила меня. Я очень любил твою маму. По-своему. Не могу тебе это объяснить, но поверь мне сын, мы были счастливы с ней.

– Я верю тебе папа.

– Люблю тебя мой мальчик, и Алекса люблю, больше жизни!

– Мне бы твою мудрость и терпение.

Ромул сжал руку сына и улыбнулся:

– Всё будет! С годами ты станешь спокойнее и умнее, рассудительней и неторопливей.

– Сколько помню, ты всегда был таким. Для обретения покоя и терпения, тебе не понадобилось прожить целую жизнь, как мне.

– Кто знает… Может я прожил и не одну жизнь, чтоб это понять… – дедушка засмеялся и протянул руки, чтобы Стефан наклонился к нему для объятия.

– Люблю тебя папа.

– И я тебя люблю, сын мой!

Засыпая, Ромул вспоминал свою жену. С самого детства у неё была одна проблема – выжить и прожить ещё один день. Не самое правильное для ребёнка – родиться в семье алкоголиков…, и она так стремилась вырваться из их плена, так хотела простого человеческого счастья, что начала свою взрослую жизнь крайне рано для девочки.