– Только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

На экране появилась комната. На первый взгляд она ничем не отличалась от обычной больничной палаты. На заднем плане виднелись кровать, монитор и стойка для капельницы. На стене висели большие часы.

Я напряжённо прищурилась.

Несмотря на плохое качество записи и не самое лучшее освещение, я сразу же узнала в женщине, которая появилась в кадре, маму Ким, только лет на двадцать моложе и с хвостиком на затылке.

– Сегодня вторник, двадцать девятое сентября, четырнадцать часов, – сказала она, – опыт номер десять тысяч девятьсот пятьдесят три… Нас всего четверо, остальные по-прежнему болеют гриппом. Мы с Джамалем займёмся поддержкой и возвращением, а Тобиас и Юри будут исследовать место, о котором говорил Джамаль.

– Джамаль, конечно же, хотел бы сам это сделать. – Сбоку показалось смуглое мужское лицо с густой бородой и белыми зубами. – Но у меня ещё не прошёл насморк, поэтому Сара запрещает мне путешествовать в потусторонний мир.

Мама Ким оттолкнула его в сторону:

– У тебя повышенная температура, Джамаль. Ну почему начинающие врачи всегда оказываются самыми плохими пациентами? Надень хотя бы маску, пока не заразил и нас.

– Да, и не вздумайте снова совать мне под нос неправильную бутылку, – сказал другой мужской голос. Он принадлежал длинноволосому, тёмно-русому парню, который на мгновение наклонился к камере. – В прошлый раз мне пришлось нюхать скипидар, и моё потустороннее «я» порядком растерялось, потому что в голову полезли мысли о том, как отремонтировать коридор.

«Боже мой! Какие странные у них были опыты!» – пришло мне в голову.

На видео все засмеялись.

– Сара так и не сказала нам, о ком или о чём она думает, когда чувствует запах скипидара, – сказал другой молодой мужской голос. У него был мягкий британский акцент.

– Я и впредь собираюсь держать это в тайне, мальчики, – повернувшись, ответила мама Ким. – Я проверю оборудование, а вы, ребята, готовьтесь.

– Надеюсь, на этот раз всё закончится быстро, потому что у меня сегодня ещё намечается встреча.

Парень с британским акцентом занял место Сары перед камерой, и от волнения я затаила дыхание, вглядываясь в тонкие азиатские черты лица: «Боже мой! Это наверняка отец Квинна». Он продолжил говорить, и сходство стало очевидным.

Квинн резко вдохнул, и я, незаметно скосив глаза, поглядела в его сторону. Каково ему сейчас, так неожиданно увидеть перед собой умершего отца и даже услышать его голос? Насколько я знала, до сегодняшнего дня у него была только одна его фотография. Незаметно я нащупала руку Квинна. Встречаемся мы или нет – сейчас это не имело значения, в такой момент обязательно нужно, чтобы кто-то держал тебя за руку. Я осторожно сжала его ладонь, и Квинн, не отрывая глаз от экрана, ответил мне тем же.

– Мы с Анной хотим сегодня сходить в кино. – Юри посмотрел в сторону Сары. – Я думаю, между нами начинается что-то серьёзное. Она мне очень нравится. – Он откинул с лица густые чёрные волосы и улыбнулся.

Квинн резко нажал на «стоп» и вернул видео в начало. При этом он не отпускал мою руку. А мышца щеки между подбородком и ухом – Ким наверняка знала её название – напряглась.

– Сегодня вторник, двадцать девятое сентября, четырнадцать часов, – снова пояснила мать Ким, и Квинн снова нажал на «стоп».

– Я не совсем уверен, но, по-моему, двадцать девятое сентября – это день смерти Юри, – прошептал он.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Ким. Квинн уже давно опустил руку, но Ким по-прежнему стояла у двери.

– Это правда? – спросила я.