Тамерлан молча смотрит на меня. Дольше, чем нужно.

Поджимает сурово губы.

– Разберёмся с этим позже.

Я киваю и хватаюсь за дверную ручку.

– Ярослава, подождите! Вот, у меня с собой! – Ксюша выныривает из объятий Тамерлана, подхватывает сумочку с края стола и бежит ко мне, цокая каблуками. – Всегда ношу его, на всякий случай. Вам не повредит. Нельзя жить с такими синяками…

Ехидно скалится.

Протягивает миниатюрный тюбик крема.

В ноздри мне бьёт аромат её парфюма – сладкий, приторный и тошнотворный запах вишни.

Снова чувствую рвотные позывы.

Не хватало для полного счастья вывернуть желудок на дизайнерские туфли невесты Тамерлана…

– Спасибо за беспокойство, но мои синяки прекрасно чувствуют себя на моём лице.

Вздёрнув подбородок повыше, покидаю кабинет и бегу в оазис, чтобы прийти в себя.

Путь обратно до моего кабинета проходит как в тумане.

Каблуки стучат по мраморному полу, но звук кажется далёким, будто я вязну в толще воды.

Тошнотворный, приторно-сладкий шлейф вишнёвого аромата всё ещё окружает меня, как липкая паутина, от которой не отмахнуться. Кажется, я пропитана им с ног до головы.

Слова Тамерлана о помолвке, с таким холодным равнодушием слетевшие с его губ, до сих пор висят в воздухе, будто назойливые комары. Они жужжат в ушах, заставляют стискивать зубы, и мне отчаянно хочется размахнуться и хлопнуть чем-то тяжёлым, чтобы раз и навсегда раздавить этот раздражающий звук.

Бедром толкаю дверь в свой кабинет.

Упав в кресло, пытаюсь сосредоточиться на работе, но взгляд рассеянно скачет по столу, не цепляясь ни за что.

Незаконченные эскизы беспорядочно торчат из папки, образцы материалов веером прикрывают это безобразие сверху. Рядом, словно памятник всеобщей человеческой усталости, стоят три чашки с остатками кофе на дне.

Машинально хватаю одну из них, заглядываю.

Как давно они здесь?

Я не помню… Я правда очень много работаю, наверное.

Лезу в верхний ящик своего стола.

На дне блестит маленькое зеркальце, а рядом с ним – обручальное кольцо. Оно лежит тут уже очень давно, неподвижное, как немой укор и напоминание об ошибках.

Я не решила пока, что делать с этим проклятием в золотой оправе.

На секунду задерживаю взгляд на кольце и раздражённым легким щелчком пальцев откидываю его поглубже.

Открываю зеркальце.

В отражении – я.

Бледная, с отчётливыми тенями под глазами.

Морщу нос, наклоняя голову то вправо, то влево. Всё ещё вполне приличная картинка, если не считать этих синяков.

Не так уж и плохо, господи. Жить можно.

Вот же стерва эта Ксюша… И ведь умудрилась завернуть свой ядовитый посыл в такой красивый фантик искусственной заботы!

Нет, она не дура. Определённо не дура.

Щёлкнув зеркальцем, убираю его на место. Кольцо на мгновение снова попадает в поле зрения, но я быстро захлопываю ящик, отсекая все мысли о нём.

В дверь тихо стучат.

– Можно.

В кабинет влетает Лада, следом за ней – Женя. Они обе сияют так, будто только что получили годовой бонус, хотя я их отлично знаю – эти блестящие глаза всегда предвещают катастрофу.

Лада кидает на мой стол распечатку.

– Ну, шеф, держи!

– Что это?

– Я порылась в старых набросках. – Тянет нараспев. – Здесь тьма идей, которые можно взять для тендера.

– Боже, Лада, можно говорить чуточку тише? – Морщась, поднимаю руку в жалкой попытке защититься от этой неуместной радости.

– Что с тобой? – Женя садится на край стола.

– Ничего. Устала.

Открываю папку, листаю страницы.

– Я вот думаю, а что, если фасад здания сделать с вертикальными садами? – Предлагает Лада. – Это сейчас модно.

– Главное – не переборщить с зеленью, – Женя задумчиво закусывает нижнюю губу. – Иначе получится, как на свадьбе…