Нет, — отрезала я мысленно. — Я пойду, и сделаю вид, что ничего не было. И вообще, сделаю так как девчонки посоветовали — буду демонстрировать свою обиду. Почему я одна должна из-за того недоразумения страдать? Будем страдать вместе: я — от стыда, а Ветров пусть свою вину почувствует за весь мужской род, да!

Из воинственных мыслей меня выдернул звонок от мамы.

— Алло.

— Доченька, тут Эльнур к нам приехал, — мама сразу перешла к делу. — С Самиром разговаривает, — на этих словах я испугалась. — Представляешь, беспокоится, что ты одна будешь жить, пока мы в путешествии будем.

— Эльнур что, хочет, чтобы я у него пожила? С его семьей? — спросила неверяще, неужели Эльнур передумал, и хочет от меня того, чего уже я сама не хочу.

А что: если Эльнур попросит папу, чтобы я пожила в его семье эти три недели — папа поймёт, чем дело кончится: рано или поздно мы окажемся наедине, и… ясно что будет. Эльнур решил быть настолько правильным, чтобы отцу дать понять, что мы решили сексом заняться? Папа у меня вполне прогрессивный, но всё равно это слишком, я бы не хотела, чтобы он был в курсе.

— Нет. Севиль, Эльнур сейчас Самира просит, чтобы ты эти недели с бабушкой и дедушкой жила под присмотром. Говорит, что нехорошо тебя одну оставлять.

— Что?

Вот ведь предатель!

Нет, он серьёзно? Решил меня к ба и деду сбагрить, а то вдруг придет в гости, а я накинусь, и начну насиловать. Эльнур такой меня считает?

— Мама, скажи папе, чтобы он не слушал Эльнура!

— То есть, вы не договаривались об этом? Просто твой папа сам хочет, чтобы ты под присмотром жила. А я наоборот. Тебе пора учиться самостоятельности.

— Мы с Эльнуром не договаривались, мам, — пропыхтела я возмущенно.

Как же я зла на него сейчас! Да Эльнуру я не то что сейчас, я ему и в брачную ночь не отдамся. Год буду из себя недотрогу строить, отомщу ему за контрол-фрик.

— Хорошо, я потому и позвонила. Тогда сейчас вернусь к Эльнуру и Самиру, и попытаюсь тебя отстоять.

— Мам, спасибо. Ты давай там, покажи этим мужикам!

— Хорошо, — рассмеялась мама.

Люблю её! А Эльнуру надо было несмотря на дорогу пощёчину влепить.

На пару к Ветрову я вошла с опозданием, и злющая как тысяча чертей. Зато смущение куда-то подевалось. Я сейчас в принципе против всего мужского рода настроена.

— Извините, — сказала холодно, и пошла мимо Корнея Андреевича, который, кажется, удивился моему поведению. В упор уставился… на мою грудь.

Я устроилась за партой, поправила блузку под мужским взглядом, и… вспомнила свою цель. Подарила Корнею Андреевичу оскорбленный взгляд, он даже брови поднял, лоб наморщив… ха! Так тебя! Лучшая защита — нападение. Еще сам за мной будешь бегать, и уговаривать зачёт поставить, а я — носом стану воротить. Но, скорее всего, не стану.

Половину пары я строила коварные планы о том, как вызвать в Ветрове еще большее чувство вины, чем то, которое уже должно было проклюнуться в нём из-за моего вида. А на второй половине пары я опомнилась, и попыталась понять предмет. Тщетно. Ладно, дома почитаю пособие, и всё-всё пойму.

— Какой же он секси, — услышала я шепот Стаси за моей спиной, и вздохнув, не смогла не согласиться.

Немолодой, но — да, секси.

Звонок прозвенел избавлением. Я встала, быстро собрала вещи в сумочку, планируя одарить Ветрова еще парочкой оскорбленных взглядов, но увидела как его уже окружили трое одногруппников, и неразлучницы Стася и Тоня, глуповато хихикающие.

Ну и ладно. Так даже лучше. Уйду по-английски.

Но не тут-то было.

— Севиль, задержитесь, пожалуйста, — окликнул меня густой баритон Ветрова. — А вы можете идти, все материалы секретарь разместит на учебном портале, как я уже и сказал. Севиль, подойдите, — окликнул меня еще раз Корней Андреевич.