Рыжая сперва молча изучала неожиданную попутчицу, но не выдержала, заговорила:

– Ну привет, привет… Как тебя зовут?

Новенькая захлопала глазами, однако ответить не успела – это сделала жрица:

– Ее зовут Двитья, раз ее раньше нашли. А тебя, следовательно, Тритья.

– Я – Тритья? – ужаснулась бойкая девица. – Кошмар! Нет-нет, у меня уже есть имя, и очень красивое. Меня зовут…

– Так зовут дочь мясника! А принцессу Амарты зовут Тритья.

Рыжая недоуменно поморщилась, хотела возразить, но передумала. Новенькая, мысленно окрещенная ею Мышкой, по-прежнему молчала, только моргала еще сильнее.

– Ну хорошо, – спустя какое-то время снова не утерпела первая девица. – Я так понимаю, ее тоже везут в Пур? Тоже во дворец, что ли?

Жрица соизволила кивнуть.

– А зачем? – не унималась рыжая. – Кто она?

– Принцесса, – последовал раздраженный ответ.

– Тоже принцесса?! Эта мышь? Но как…

– Как надо! – отрезала жрица, демонстративно поджала губы и закрыла глаза: все, разговор окончен, она спит.

Внутри повозки воцарилась тишина. Минут пять был слышен лишь стук колес, однако вскоре к нему прибавился резкий храп с посвистом: жрица и вправду уснула. Девчонки переглянулись. Мышка выглядела уже не такой испуганной.

– Ладно… Двитья, – прошептала рыжая. – Ты вообще откуда?

– Из Уттары, – едва слышно выдохнула вторая девочка.

– Ну слава богу, заговорила! Я уж боялась, что ты тоже немая, как наш кучер… А где эта Уттара?

– На севере.

– Никогда не слышала. Это что, город такой?

– Нет, – Двитья мотнула патлатой головой, – остров на озере.

– А… – Тритья тут же забыла, о чем спрашивала. – Тебе сколько лет-то?

– Шестнадцать.

– Что, правда? – зеленые глаза округлились. – Извини, с трудом верится – выглядишь на двенадцать, не больше.

– Ага… А кучер ваш не немой. Просто монахи-воины говорят лишь в крайнем случае.

– Монахи-воины? Ничего себе!.. А ты откуда знаешь?

– Они иногда появлялись в приюте. Привозили новеньких. На лодках.

– Так ты из приюта… – протянула Тритья. – Ну тогда понятно! Слушай, а как тебя там нашли? Ну, жрица и монах?

– Не знаю, – Мышка-Двитья опустила голову, пожала худенькими плечиками. – Меня привела к ним одна из воспитательниц. Жрица спросила, хочу ли я поехать с ними, я согласилась.

– Так вот просто взяла и согласилась? – изумилась рыжая. – А вдруг они хотели сделать с тобой что-нибудь нехорошее? Продать в рабство, например?

– Пусть. Хуже, чем в приюте, быть не может…

От того, как это было сказано, у воинственной Тритьи защипало в глазах. Проглотив комок в горле, она протянула руку и легонько погладила попутчицу по плечу.

– Похоже, жизнь тебя не баловала, подруга… Но теперь все будет иначе, вот увидишь.

– Надеюсь… – сухие губы Двитьи задрожали.

– Даже не сомневайся! И ничего не бойся. И вообще, где бы мы ни оказались, держись меня – я ни себя, ни тебя в обиду не дам!

Катурт

Обширная низина на востоке от Амарты, за невысокой грядой Карликовых гор, не зря называлась Диколесьем. Старый хвойный лес, сплошь сосны, ели да лиственницы, тянулся как вширь, так и ввысь – вековые деревья верхушками подпирали небо. Ходили слухи, что в глубине чащи растут самые древние деревья в мире – особого вида кедры-великаны, каких больше нигде нет. Да только кто же эти слухи проверит, дикие звери, что ли? Люди издревле обходили лес стороной, избегая приближаться к границам чащи больше чем на тысячу шагов. По картам эта земля принадлежала Великому Горному Царству, восточному соседу Амарты, а по факту была ничьей. Да и царство великим было лишь по меркам своих обитателей, горных карликов. Вопреки малому росту – или как раз поэтому – карлики обожали пышные словеса, хотя в действительности довольствовались лишь узкой горной полосой: лабиринты вырытых ими тоннелей уходили в немыслимую глубину, так что недостатка в жилплощади у них не было. С людьми они не дружили, но и не ссорились – просто старались не иметь общих дел. Да и люди в Карликовые горы не совались, за исключением наиболее смелых и пронырливых торговцев: изделия маленьких мастеров ценились необычайно дорого, ведь им не было равных в оружейном и ювелирном деле, не говоря уже о механике.