Тот налил чуток жидкости из бутыли, поболтал ею, смывая пыль, и выплеснул прямо на пол. Я смотрела на это с широко распахнутыми глазами. Ну и свинья, Благая Матерь!

Мужчина наполнил бокал снова, на этот раз больше чем наполовину, и протянул мне. Мотнула головой. Он помрачнел, не опуская руку. Я сдалась и с недовольным видом приняла. Никто ж не заставляет меня это пить. Пьянчуга удовлетворенно кивнул и сел на слегка колченогий стул, кивнув на кровать.

— Располагайся.

Я с опаской поглядела на нее. Он заметил мой взгляд и, снова приложившись к горлышку бутыли, рассмеялся.

— Не бойся, не буду я тебя больше трогать! Я с девственницами предпочитаю не связываться.

Почувствовала, что лицо мимо воли начинает пылать. И поспешила отвернуться от хозяина комнаты, выискивая на кровати себе место.

— Не могу понять, с чего ты вообще решил, что я… — запнулась, не в силах произнести это слово. Может, охсайцы более разнузданные, но у горцев нравы довольно строгие. И мне претило вообще обсуждать эту тему.

Мужчина снова расхохотался. Он опять приложился к бутыли, а потом развалился на стуле так, будто это самый настоящий трон. Я наконец забралась на постель и замерла в углу, глядя, как стекло бокала цвета багряных осенних листьев переливается в слабом свете единственной свечи на столе.

— Что я, по-твоему, невинную девицу от продажной девки не отличу?

Почему-то из его уст это прозвучало обидно.

***

— Ну да, у тебя же такой богатый опыт, — хмыкнула я, пытаясь не показать задетые чувства.

— Да, опыт богатый, — не стал спорить пропойца. — А потому притворяться шлюхой не самый лучший выход.

— Я никем не притворялась! — вспыхнула и дернулась так, что чуть не расплескала содержимое бокала. — Ты сам меня схватил и начал бессовестно лапать!

— Но в такой-то одежде да еще рядом с трактиром. О чем я еще мог подумать? — он не пытался оправдаться, просто сообщал это как данность, ухмыляясь, бессовестно глядя на мою грудь.

Я смутилась и постаралась запахнуться в узкую безрукавку. Тщетно.

— Ты же не связываешься с девственницами, — передразнила его, преодолевая смущение.

— Так смотреть-то никто не запрещает, — залился смехом он, а потом серьезно добавил: — Это ведь ты та горянка, которую вся городская стража ищет?

Сердце екнуло. Мелко затряслись руки. Чтобы себя не выдать, пришлось поставить бокал на сундук, который стоял у кровати. Я тщательно разгладила все складки на юбке и только после этого подняла на охсайца глаза.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — произнесла это медленно и спокойно.

— А я думаю, что ты все прекрасно понимаешь. Вещи на тебе не по размеру, это раз, — он поднял руку и принялся загибать пальцы. — Горцы не такая уж редкость в столице, но в основном мужчины или семейные пары. Одинокая девица без сопровождения — так не бывает, — он загнул второй палец. — Хотя ты еще невинна и, как и все горянки, наверняка воспитывалась в строгости, разрешила мне себя, как ты выразилась, облапать. И это произошло совсем «случайно» в тот момент, когда к нам подошел стражник — три, — он загнул еще один палец.

Я вздохнула. Он так хорошо разложил все по полочкам, что мне ничего не оставалось делать, как признать поражение. Но говорить об этом я, конечно же, не собиралась.

— А я думала, что ты ничего не запомнил из того, что произошло утром, — решила не отступать в этой словесной схватке.

— Вот эта штука, — он поболтал содержимым бутылки из стороны в сторону, — имеет свойство возвращать память.

— Прям волшебный эликсир, — съязвила я, скривившись.

— Ну, вообще-то в некотором смысле так и есть. С ним мир не кажется таким… — он снова приложился к горлышку и сделал несколько крупных глотков. — Таким безнадежным, — наконец смог он подобрать слова, тон его голоса сейчас был абсолютно безразличным.